– Это вторжение… Данное похищение неслыханно, оно слишком остро впилось в наши упругие тела, это просто недопустимо! – Свирепел Нексус, наливаясь краской.

Раскат грома прошелся над богатой оконечностью оранжского полуострова, на котором находилась самая высокая башня из стекла. Она являлась главной достопримечательностью города и была практически точной копией Башни из параллельной реальности, но об этом сходстве все почему-то умалчивали, предпочитая тихое и размеренное: «ничего не вижу-ничего не знаю».

Тонкая пелена темного неба укоротила будничные сутки ровно на час, и довольные люди, освободившиеся от рабочего такта, разбежались по своим уютным домам и квартирам.

Мощно сотрясались облака от вихрей и тяжести, когда глава штаба, Нексус, несся по залитому дождем асфальту на хромированном шарокубе. «Тайна не должна выйти наружу, это будет катастрофа, нужно отыскать драгоценную пропажу, и предать всё это Башне на медитацию…» – думы и проклятия крутились в большой и несчастной сейчас голове нескончаемым потоком, приняв наконец осечку в тот момент, когда громада шарокуба наехала на зеленое дерево с яркими оранжевыми плодами.

Сквозь темные тучи прорезалось певучее, желтое солнце, укутывая Оранж уютом и красотой. Певучие птицы с большим весельем расселись на покореженном металле машины. Нексус был жив, но его тело оказалось сильно исполосано тонкими разрывами и обширными кровоподтеками.

«Вот же поганая Мра!» – влажный язык сделал пару круговращательных движений, проверяя все ли зубы на месте. Глупый, почти механический жест помог мужчине прийти в себя. И в его голове, словно из учебной методички, понеслось: «Негативное влияние внешних мыслей может сильно отвлекать на продвижении важной миссии к ее успешному завершению. Если вам досаждают непрошенные потоки отягощающих дум, то примите расслабленную позу, и начинайте считать про себя: от круглого нуля до круглой же десятки. Через пару повторов вы заметите, что ваши мысли приняли упорядоченный вид и после этого вы сможете вернуться к своей работе».

Было достаточно нескольких минут для суетного освещения репортерскими промокашками. Один неверный шаг и ты – достояние экранов билбордов, в которых играет жидкая, переливчатая субстанция информации.

Башня привлекла своих неумолимых исполнителей высшей воли и прибрала место происшествие быстрее, чем кадр успеет выйти из фотовспышки. Оранжевые деревья просыхали на солнечных лучах, а искаженное средство передвижение главы призывно мелькало на огромных экранах, рассредоточенных по каждому кондоминиуму ровно по десять штук, перемежаясь с яркой рекламой ореховых шампуней и носками из шерсти розовых лапочек.

Нексуса везли на зеленом автобусе, в котором также находились посиневшие тела четырех хранителей Башни. Их искаженные формы наводили на мужчину толику глубинного страха, известного только видавшим инакую сторону мира. Но Нексус всегда старался не показывать виду или какой-либо стороны сомнения, ведь он должен быть несокрушимой скалой, и при любом раскладе дел, даже если все идет из рук вон плохо.

Их холеный «катафалк» уже подъезжал к стеклянной Высоте, когда синяя дева, Глорис, начала яростно жевать свои перекрученные локоны. Ее, эту гипнотическую бестию, хотели было одернуть, но она одним мощным замахом предупредила вмешательство. Было дело, когда Нексусу приснился кошмар, в дымной полуяви которого эта хищная Глорис жевала его плотное тело, ни отвлекаясь ни на громкие крики жертвы, ни на алмазные пули охраны. На любое из этих привычно отвлекающих моментов ей было одинаково все-равно. Она продолжала жевать оранжского главу, методично уменьшая площадь собственного лакомства.

– Старик Мебиус был славным малым, – недвижимым лицом прошелестела синяя хранительница. – Но он глупо пролетел в одном деле: писец смачно плюет другому писцу прям в рот! – Она принялась хрипло смеяться, и когда наконец успокоилась, спросила мужчину:

– Бесконечность в наших руках, Нексус, вы это понимаете?

Глава штаба коротко сглотнул, но ничего не ответил. Ему словно бы и нечего было отвечать, будто все слова разом провалились в желудок искаженной Глорис.

Вскоре автобус подъехал к Башне, и тут тошнота от всего происходящего начала заполнять провинившегося невниманием Нексуса. Можно было бы сказать, что он просто-напросто жертва прозаичной неосторожности, но как бы не так.

«Сейчас, наверху, пищалки-свистелки разматывают план о моей ликвидации», – такие мысли перекатывались у него в голове. «Но ведь я всего-навсего потерял контроль над машиной и врезался в оранжевое дерево, которых в Оранже сотни тысяч!» – в глазах Нексуса мелькали стеклянные глади циклопической постройки. «Вот именно что Потерял Контроль, этого оказалось достаточным», – мужчину начала охватывать тревога и грусть. Его вели под руки несколько хранителей, вся процессия в молчании продвигалась ко Стеклу. И вот наконец двери заботливо разъехались в стороны, впуская гостей.

– Ровен час нашей песне, уважаемые! – В фойе Башни их пятерых встретил смешной человечек с огрызком лица. – Песня Глав уже в курсе дел и ваша треска, Нексус, наделала ненужного шуму, – говорил человечек, заговорщически подмигивая пробитым левым глазом.

– Я знаю, что в некотором роде пропел сухую мандолину своим невниманием и готов за это недоразумение понести наказание. Но сперва мне бы очень хотелось встретиться с Главами и поговорить с ними в приватной обстановке. – Сказал Оранжский глава и принялся переваливаться с носок на пятки и обратно, успокаивая тело мерным раскачиванием.

– Понимаю вас, но это, боюсь, невозможно. Они ценят чувство безопасности и им важно, чтобы пространство оставалось доступным для народных масс. Поэтому вашу беседу будут показывать в прямом эфире. – Отвечал этот смешной человечек, и вместе с тем еще пуще принялся подмигивать глазом. Наигравшись, он хлопнул толстыми руками, восклицая:

– Поздравляю вас с новым почином, Нексус!

– А если посмеете свернуть на попятную, – вмешалась синяя Глорис. – То я сделаю с вашим лицом то же, что и с лицом этого маленького человечка.

Из ее полуразмазанного рта свисала влажная, пожёванная прядь.

А в это самое время, между полуразвалившимися перевалами бетонных тоннелей бдели трое людей. Двое на ногах, тихо переговариваясь, топтали мелкую серо-розовую пыльцу; один на каталке, лежал сном живого мертвеца.

– Миста С, а что, если нас все-таки обнаружат? – Спросила Диана, вынимая из набедренной сумки маленький прозрачный пузырек заранее приготовленного снадобья. Оно переливалось едва видимым жемчужным сиянием.

– Если бы я не знал, что данное снадобье приготовила ты, то я бы хотел тебя предупредить чтобы ты была осторожней с этой восстанавливающей «отравой». – Сказал парень и осторожно взял из рук напарницы пузырек. – А по поводу «если нас обнаружат», то смею тебя заверить громадой своего сердца и юрким умом, что это нечто из области фантастики. – Заключил Миста, разглядывая жидкость на тусклом свету тоннельных фонарей.

– Мы не издаем какого-либо излучения, на наших запястьях красуется браслет из металла, стекла и дерева – трех ипостасей настоящего мира, которые взаимодействуя, поглощают себя, аннигилируя тем самым окружающее пространство ровно такого объема, чтобы хватало на одну персону. – Девушка натянулась подобно струне рояля, почти автоматически выпалив эту мини-инструкцию, а после быстро обмякла, принимая расслабленную позу. Глянув на парня, она сказала: