Нас привели на поле, расположенное на противоположной стороне от прохода, через который мы хотели сбежать. Оно было покрыто зеленью, что-то типа вьюнка, кое-где росли цветы — белые, розовые и сиреневые, очень похожие на сорную траву. Но оказалось, что это какое-то специально посаженное растение, и наши проводницы показали, что надо найти корень, подкопать палкой, аккуратно вытащить и собрать плоды. Я не знаю, что это был за овощ, но клубни очень походили на картофель, только были более продолговатые. Нам нужно было собирать этот овощ. Вскоре сюда же привели Александру, Аню и Олесю. Они были очень рады нас видеть. Нас предусмотрительно развели по разным краям поля, и мы приступили к работе. Поговорить не удалось, как только мы приближались друг к другу, девушка, которая осталась с нами на поле, начинала недовольно ругаться и предупредительно помахивать палкой. Пришлось молчать. До обеда работа была даже в радость, два дня без движений заставляли радоваться любым манипуляциям. К полудню нам принесли еду. Она была гораздо лучше той, что давали, пока я была в заточении. Была «картошка», которую собирали, я узнала её по форме, на вкус она сладкая, но по консистенции близка к нашей. Мне очень понравилось, к ней полагался соус, который делал её вкус ещё более экзотичным. После обеда работать стало тяжелее: растения путались, не давали двигаться, и корни разобрать удавалось с трудом. Еда расслабила, открытое солнце беспощадно палило голову, ни одного облачка. Хотелось только поскорее закончить это дело и свалиться спать. Когда стало вечереть, нас отправили домой. Дома девчонки показали, где можно умыться и искупаться, — это был ручей, его часть проходила совсем недалеко от нашей хижины. Дальше он шёл по кругу и огибал всё поселение, а затем устремлялся за его пределы. Когда мы искупались и постирали свои вещи, то жизнь стала почти прекрасна. Я почувствовала себя человеком, а не грязным и вонючим рабом, хотя бы ненадолго. Cил после столь насыщенного дня уже совсем не осталось. Мы лишь коротко поведали о том, что с нами было.

***

Алиса в розовом платье со смешными хвостиками (такие я ей делаю на праздники) бежит мне навстречу. На моём лице счастливая улыбка, иду к ней, чтобы сократить дистанцию. Она очень торопится, так быстро и смешно перебирает коротенькими ножками, что, кажется, вот-вот упадёт. Я ей кричу: «Алиса, не спеши, ты же упадёшь!» Она меня не слышит и продолжает быстро бежать. Когда вплотную приближается ко мне, хочу её схватить на руки и поднять. Но она проходит сквозь меня, словно через невидимую стену. Провожаю Алису взглядом и вижу, что Роман хватает её, как пушинку, и кружит. А потом они вместе идут по аллее в нашем любимом парке. Я не сдаюсь: бегу за ними, пытаюсь схватить за руку, кричу — но всё тщетно, они меня не слышат и не видят.

Я вся в холодном поту. Сердце бьётся как сумасшедшее. Охватывает ощущение горечи, утраты и безысходности. Слёзы беспомощности текут по лицу. В полном неведении, где мы и что с нами происходит. Мы просто рабы. Как такое могло произойти. Мой мозг отказывается воспринимать новую действительность. Закрываю глаза. Вновь и вновь хочу вернуться к своему сну, но видение уже испарилось. Просто апатично смотрю в потолок и нет никаких мыслей, как выбраться из этой ситуации.

На следующий день всё повторилось точь-в-точь и ещё через день тоже. Утро. Поле с «картошкой». Обед. Сон. Мы ходили, как зомби, ничего не спрашивая, просто делая, что нам указывали, никаких попыток к сопротивлению. Настроение хуже некуда. Нас окружала полная неизвестность, свобода была ограничена, да ещё нас принуждали работать. Наверное, примерно так же чувствовали себя рабы, только кнутом нас не стегали, но, я думаю, это до первого сопротивления. Мы почти друг с другом не разговаривали. Шутить не было сил, говорить очевидные вещи не хотелось, а больше никто ничего не знал. Это угнетало и пугало. Обсуждать мелочи бытовой жизни сейчас казалось неуместным и мелким на фоне тех проблем, которые перед нами стояли. Озвучить вслух никто не решался, но эти мысли витали в воздухе. Мы все понимали, что наши шансы на то, чтобы выбраться, сводились к нулю, без каких-либо компромиссов. Всё это не могло не вселять потерянность, пустоту и отрешённость.

Третий день на поле давался нелегко, хорошо хоть погода сжалилась и не было палящего солнца. Все мы пребывали в угнетённом состоянии и полной безысходности. Прошло часа два, и тут я слышу крик на другом конце поля. Там Марго села на землю и отказывается работать, а женщина на неё орёт. Я подбегаю к ней.

— Марго, ты что творишь, хочешь опять в яму?

— Я бы, если честно, не отказалась, у меня в печёнках сидит уже их поле, пусть делают, что хотят.

Тут женщина перестаёт орать и уходит.

— Вот видишь, не сильно-то они настойчивые.

Тут подошли все девчонки узнать, что происходит. Мы обрадовались перерыву в работе и были счастливы отдохнуть. Может, они ушли и не хотят с нами связываться, мало ли что от нас можно ожидать. Прошло минут пятнадцать, и мы увидели целую толпу разъярённых женщин, идущих в нашу сторону, очевидно, на расправу. У них в руках были большие палки. Вариантов не оставалось, надо было бежать, в этот раз мы решили не кучковаться, а разбежаться в разные стороны. Мы пересекли поле и ринулись в лес, вся толпа рванула за нами. Моя душа ушла в пятки, я про себя проклинала Марго, опять она всё портит, мало нам неприятностей. Я бежала сломя голову, совершенно не представляла куда, высоко поднимала ноги и уклонялась от свисавших лиан. Тут раздался треск, земля ушла из-под ног, я провалилась. Когда встала, то увидела, что нахожусь в какой-то яме метра два-три в высоту и метра два в ширину. Я обрадовалась, что в этом убежище меня уж точно не найдут, если буду сидеть тихо. Забилась в уголок, боясь даже глубоко сделать вдох, а сердце «ушло в пятки». Потом, когда дыхание восстановилось и крики в лесу утихли — все разошлись, попыталась выбраться, но поняла, что попала в ловушку. Какое чудо, что я ничего не сломала! Яма точно для ловли зверей, так что рано или поздно её придут проверять. Меня в любом случае скоро найдут, а пока могу отдохнуть и насладиться уединением. Мысль оптимистичная, и главное, не надо работать на палящем солнце. Наступил вечер. Отдыхать надоело, энтузиазм мой гас на глазах, уже хотелось есть и пить, но никто так и не пришёл забирать добычу. За неделю уже второй раз попадаю в яму, это какой-то рок. Как только стемнело, начался ад: неизвестные шорохи, светящиеся в темноте глаза диких животных, крики сводили с ума. Заснуть было невозможно. Расслабиться и закрыть глаза я смогла только с первыми лучами солнца.

Что-то свалилось мне прямо на голову. Я вскочила, ещё не понимая, сон это или явь, сердце бешено колотилось. Осмотревшись, увидела в противоположном углу «неведому зверушку», то ли белку, то ли зайца. Животное огромными испуганными глазами смотрело на меня. Я села напротив, привела мысли в порядок, осознала, где я и что со мной. Наблюдая за зверьком, я думала, что мне с ним делать? Мысли были следующие: можно выбросить его наружу или оставить себе для компании, ещё вариант — съесть на обед. Но пока я, видимо, не настолько голодна, и последний вариант не участвовал в рассмотрении. Решила оставить. Хотя он мог меня покусать, всё же рискнула попробовать. Зверёк сидел смирно и не внушал пока никаких опасений, я тоже не собиралась к нему приставать. Тем временем вовсю шёл новый день. Солнечные лучи, которые проникали в моё заточение, вселяли надежду, а работа, кипевшая наверху, дарила оптимизм. Лес был наполнен совсем другими звуками и ароматами, нежели прошлой ночью. Раздавались задорное щебетание птиц, жужжание насекомых, взмахи крыльев, вкрадчивые шаги некрупных животных. Я собрала все силы, спланировала траекторию так, чтобы захватить максимальное число корней, торчавших из ямы, и ринулась в бой! Говорят, если чего-то очень хочется, то это обязательно получится. Я очень хотела, чтобы у меня получилось: впивалась руками в землю, бывало, что и держалась зубами за корни, поднималась на метр и срывалась. Потом повторяла попытку за попыткой, но все они заканчивались, когда я не проходила и половину пути. Прошёл час, два, а может, и больше. Ничего не получалось, яма слишком глубокая и широкая, земля постоянно осыпалась, опереться и схватиться не за что. Я была вся в грязи, она проникла всюду — в рот, под ногти, всё тело было в земле. Села, обессиленная, на землю, и тут на меня навалилось жуткое уныние. Очень хотелось пить, есть и рыдать во весь голос. Еды и воды не было, ничего не оставалось как реветь от бессилия и жалости к себе. Знала, что, если стало жалко себя — это последняя стадия отчаяния, с этим уже сложно бороться. Была мысль, что так я могу тут и умереть в яме и никогда не увидеть своих близких и друзей. Был круговорот мыслей, но все безрадостные, одна негативнее другой. Я не заметила, как заснула, теперь никакие звуки меня не тревожили, их заглушила тоска.