- Мы сначала не знали, - примирительно промолвила Алина Петровна. – Только тогда поняли, когда туда Юлечка въехала.

- А тебя я сразу узнала, - сообщила Надежда Матвеевна. – И подумала: как замечательно получится, если вы как бы съедетесь…

Андрей закатил глаза. Он даже не удивлялся таким проискам, поражался только, что эти две женщины умудрялись параллельно притворяться божьим одуванчиком.

- Вы меня поражаете… - протянул он. – Но мне, наверное, уже пора идти. Мы сидим здесь с вами уже четыре часа!

Алина Петровна и Надежда Матвеевна в унисон пожали плечами и кивнули. Поговорить им действительно хотелось, а уйти раньше, чем все остальные гости, Андрей не мог, ведь именно на его плечи легла повинность вымыть посуду после новоселья. Смешно сказать, но то, что затевалось в основном ради Юли, прошло фактически без её участия.

- Приятных вам снов, - Андрей шагнул ко входу. – Если будет что-нибудь нужно – обращайтесь.

Он не сомневался, что, даже если б этого не предложил, эти женщины с удовольствием обратились бы к нему снова.

- Тебе тоже, дорогой, - пожелали хором женщины, и Яворский почти с облегчением вышел в подъезд.

Тут было темно, как и предсказывала Надежда Матвеевна, кто-то выкрутил лампочку, и до квартиры пришлось добираться наощупь – благо, надо было все-то пройти метр по лестничной площадке и попасть ключом в скважину.

Андрей чувствовал себя выжатым, как лимон. Он запер за собой дверь, облегчённо вздохнул и вдруг услышал, как тихо скрипели в квартире половицы.

Яворский непроизвольно напрягся, прислушиваясь к тому, что творилось в глубине квартиры. Тихое поскрипывание приближалось, и ему казалось, что он чувствовал незнакомца, блуждавшего по его дому. Но вот рассмотреть хотя бы очертание неизвестного не смог…

Пока что-то пушистое не потёрлось ему о ногу.

В гостиной темнела над головой дыра. Ковёр был то ли отвёрнут, то ли отброшен в сторону, и, разумеется, кошка этим воспользовалась.

- Лотти, - прошептал Андрей. – Лотти, иди сюда. Кс-кс-кс…

- Мур-ру? – уточнила у него кошка. – Мау?

Нормальный человек, конечно, никак не отреагировал бы на кошачьи беседы, воспринял бы их как обычное мурчание, да и всё. Но опыт общения с представителями этого пушистого рода говорил сам за себя: проигнорировать Лотти он не мог.

Кошка забралась Андрею на руки и, кажется, успокоилась, по крайней мере, притихла.

- Ты сюда специально забралась или случайно? – спросил он.

Шарлотта не ответила. Тихое урчание, сопровождаемое выпущенными когтями, свидетельствовало о том, что всё-таки она хотела к хозяйке. Да и завозилась через минуты три, попыталась освободиться и тоскливо поглядывала на заваленные ступеньки.

Очевидно, кошка не знала, как вернуться к себе домой – забралась сюда, а теперь сама жалела о содеянном.

- Занести тебя к Юле? – спросил Андрей.

- Ур-рру, - подтвердила расстроено Лотти и сверкнула в темноте глазами.

Яворский принял это как сигнал к действию. Свет он включать не стал, подозревал, что Юля будет не особенно счастлива видеть его среди ночи в своей квартире и надеялся тихонько положить кошку куда-нибудь и уйти.

Конечно, ковёр ударил его по голове, произвёл при этом немало шума, но в квартире ничего даже не шевельнулось. Лебедева спала, и даже Шарлотта успокоилась и, оказавшись на своей территории, смирно сидела на руках у Андрея. Тот оглянулся; в прошлый раз он толком ничего не рассмотрел, кроме Юли, и то – колючей, холодной, спрятавшейся за маской равнодушия и злости.

Шторы она не задёрнула, и в комнате было светло, почти как днём. Засыпая, Юля, наверное, завернулась в одеяло, но было жарко, и во сне девушка невольно сбросила его на пол. Теперь, смятое, оно валялось на её тапочках, а сама Лебедева свернулась клубком, обхватив руками подушку.

Яворский никогда не видел её спящей. Расслабленная, домашняя Юлька была ему знакома с детства, они часто наведывались друг к другу в гости, просто так и чтобы помочь в учёбе… Да что греха таить, помогала в основном Лебедева. Андрей никогда не скрывал свою лень, а она понимала это, но ни на чём не настаивала. Можно было подумать, что девушке доставляло удовольствие работать за двоих, благо, задания частенько повторялись, и она просто давала ему своё. Но при этом – каждый раз старалась разъяснить, рассказать более подробно, и, хотя Яворскому по большей мере не хотелось ничего слушать, порой он не спорил и притворялся внимательным. Надо сказать, многое даже откладывалось в памяти, и он потом, пользуясь этими знаниями, мысленно благодарил Юлю.

…Но во сне она была удивительно красивой. В полумраке трудно было рассмотреть цвета, но расслабленное выражение лица, полное отсутствие косметики – всё это возвращало прежнюю, знакомую ему Лебедеву, ту, к которой хотелось вернуться. И откуда могло появиться жуткое желание завоевать её сердце? Они ведь просто дружили тогда, одиннадцать лет назад. Да что там, Юля была единственной девчонкой, не строившей ему глазки, не влюбившейся или придумавшей себе любовь. Она была совершенно нормальной на фоне всевозможных дурочек, расфуфыренных и считающих себя самыми лучшими на свете.

 Надо было опустить кошку на пол и уйти, но Андрей продолжал рассматривать девушку. В этом, если честно, хватало и противозаконности: забрался в чужую квартиру, позволял себе смотреть на Юлю без её разрешения. Собственно, за последнее в их стране не судили, это в Нидерландах могли притянуть к ответственности, и Яворский даже не подумал о том, чтобы немедленно уйти.

Первой терпение потеряла Лотти. Она подскочила у него на руках, громко мяукнула и спрыгнула на Юлю.

Та сначала отмахнулась от кошки, потом открыла глаза и застыла. В темноте было не разглядеть, но на её лице, очевидно, отобразилась маска ужаса. Андрей мог себе представить: стоит невесть кто посреди квартиры, с непонятными целями и желаниями…

- Это я, - промолвил он в полный голос, зная, что по шепоту человека можно и не узнать. – Андрей. Не беспокойся…

Юля не вскрикнула, надо отметить, её реакция была на удивление пассивной. Она попыталась нашарить что-то рукой, щелкнула кнопкой, включая ночник у кровати, и заморгала, пытаясь рассмотреть Андрея.

А потом Шарлотта рванулась вперёд, сбивая Андрея с ног, и тот рухнул на кровать.

На спину кошка запрыгнула, вероятно, для пущего эффекта. Она была не такой уж и тяжёлой, но, учитывая то, как старалась удержать его на месте, а уж тем более делая скидку на положение, сбросить Лотти на пол оказалось куда как труднее, чем Андрей мог себе представить.

Но, признаться, вставать он отнюдь не спешил. Никакого желания сдвигаться с места не было, слишком уж удобным и желанным было то положение, в котором он оказался.

- Слезь с меня! – прошипела Юля, на которую, собственно, Яворский и свалился. – Ты совсем с ума сошёл? Это уже домогательство!