Генерал поднял глаза:

- Он - один?

- Нет, сэр, с ним две женщины.

- Проводите их.

Прошла минута, пока генерал Нирзанн лично занимался инвентарем артиллерии для передачи своему преемнику. Услышав возле дверей удивленные возгласы офицеров, он резко поднял голову.

В комнату входила Алина Солини, сопровождаемая Виви и Стеттоном.

Когда пристальный взгляд генерала Пола Нирзанна остановился на лице молодой женщины, он от неожиданности широко раскрыл глаза, офицеры, восхищенно перешептываясь, столпились около стола - это привело Стеттона в негодование, а дрожащая Виви крепче прижалась к нему.

Алина стояла совершенно спокойно, хотя лицо ее было чуть-чуть бледно.

- Эти женщины мечтают о паспортах? - спросил генерал, глядя на Стеттона.

- Да, сэр.

Генерал какое-то время молча рассматривал их, потом его взгляд остановился на Алине:

- Как ваше имя?

- Солини... Алина Солини.

- А ваше?

Но Виви не могла произнести ни слова, и Алина ответила за нее:

- Мадемуазель Виви Жанвур.

- Куда вы хотите направиться?

- В Варшаву.

- Как мне известно, вы пребывали в женском монастыре. Вы - жители Фазилики?

- Нет, сэр.

- Откуда вы появились здесь?

Алина явно заколебалась.

- Я из Одессы, - ответила наконец она.

- А мадемуазель Жанвур?

- Она из Парижа. Ее отец, ныне покойный, Пьер Жанвур - французский дипломат.

- Вы сказали, что вы из Одессы.

- Да, сэр.

- Вы замужем?

- Не... нет, сэр.

Генерал прищурился.

- Кажется, вы сомневаетесь в ответе, - сухо заметил он.

- Прошу прощения, сэр. - Глаза Алины вспыхнули негодованием. - Я сказала, что не замужем.

- Очень хорошо, очень хорошо. - Генерал помолчал, потом продолжил: - Я должен задать вам, мадемуазель, несколько дополнительных вопросов... наедине.

Джентльмены, оставьте нас.

Офицеры толпой неохотно вышли, пятясь и бросая взгляды на Алину. Потом генерал распорядился, чтобы ординарец проводил Виви и Стеттона в другую комнату. Стеттон хотел было протестовать, но остановился, поймав взгляд Алины, которая спокойно сказала:

- Не волнуйтесь, я смогу с ним справиться.

Пока они с Виви ждали, Стеттон, раздраженный задержкой, сгорал от нетерпения. Перед его глазами стояла картина - бородатый раненый человек на полу.

Единственное, чего он сейчас желал, - это убраться из Фазилики как можно скорее.

А что, если тот человек легко ранен... что, если он последовал за ними и, может быть, прямо сейчас входит в штаб-квартиру генерала? Стеттон подошел к двери комнаты и оглядел холл. Кроме охраны на входе, никого не было видно.

- Наверно, Алина права. Я был глуп, вмешиваясь не в свое дело, пробормотал он.

- Прошу прощения, что вы сказали?

Это был голос Виви. Он и забыл о ее присутствии.

- Ничего, - повернувшись к ней, ответил он.

Спустя некоторое время девушка опять заговорила:

- Вы знаете, кто был этот... тот человек, месье Стеттон?

- Какой человек? - Стеттон сделал вид, что не понял, о ком она говорит.

- Тот... которого мы бросили... там.

- Нет, - Стеттон смотрел на нее, - а вы?

- Нет. Я ничего не знаю. Как Алина могла такое сделать? Вы слышали, она не позволила мне даже говорить по дороге сюда. Она такая хорошая... я всегда так ее любила!

- Вы были знакомы с ней до ее появления в монастыре? - спросил Стеттон.

- Нет, я увидела ее там впервые. Мне не разрешали бывать с ней, но она обычно заходила ко мне в комнату вечером поговорить. И прошлым вечером она как раз зашла ко мне, когда появились солдаты... и вы.

Последние слова почему-то были приятны Стеттону.

Он взглянул на девушку:

- Так это была ваша комната?

- Да. Я жила в ней с тех пор, как помню себя. Я всегда так радовалась, когда Алина приходила, а теперь... - Виви пожала плечами и отвернулась.

- Вы еще будете радоваться, детка, как только мы уберемся из Фазилики. Вот увидите, - сказал Стеттон.

И был удивлен, когда она воскликнула:

- Я вовсе не детка!

- Нет? - развеселился он. - Простите меня, мадемуазель Жанвур.

Он снова подошел к дверям и выглянул в холл. Там было все так же пусто.

Виви уселась в кресло, и ее лицо выдавало беспокойство не меньшее, чем его собственное. Минут двадцать, а то и больше они продолжали молча ждать, и Стеттон уже намеревался пойти узнать, что происходит, когда в дверях появился ординарец и объявил, что генерал Нирзанн требует его к себе.

Виви составила ему компанию. Они нашли генерала все еще сидящим за столом, Алина расположилась в кресле. Когда они вошли, генерал поднялся и вежливо поклонился, а Алина послала Виви ободряющую улыбку.

- Прошу прощения, мадемуазель, - сказал генерал Нирзанн, - за то, что причинил вам неудобства, которые вы могли бы расценить как неучтивость. Поверьте мне, это не входило в мои намерения. Мадемуазель Солини все вполне удовлетворительно объяснила.

Стеттон вздохнул с облегчением:

- А паспорта?

- В них нет необходимости, мистер Стеттон. Мадемуазель Солини изменила свои намерения... Что ж, это привилегия любой женщины. Она собирается в Маризи, я тоже, и она окажет мне честь отправиться туда под защитой моего эскорта.

Стеттон застыл от гнева.

- Так это... - начал он сурово, но голос Алины прервал его:

- Мы просим вас присоединиться к нашей компании, месье Стеттон. И Виви, конечно, тоже.

- Но вы же хотели ехать в Варшаву! - возразил молодой человек, но, поймав многозначительный взгляд Алины, спохватился: - Конечно, генерал прав, вы вольны изменить свое решение. И, поскольку мне решительно нечего делать, я буду рад присоединиться к вам.

Это явно не понравилось генералу Нирзанну. Нахмурясь, он с нескрываемой враждебностью сказал Стеттону:

- Совсем не обязательно.

На что молодой человек вызывающе улыбнулся.

- Однако, поскольку мадемуазель Солини приглашает меня, я поеду. А сейчас, сэр, мы должны вас оставить, леди еще не завтракали.

- Они могут позавтракать здесь, - сказал генерал.