Э, все, хорош. Одного хватит. Куда лезете? А ну пошли отсюда, шавки поганые!

Ах, сука, ты тоже на меня?! Я его пригрел, а он на ме…

Х-р-р-р…

Собачников из санэпидстанции приглашали уже четвертый день. Они рыскали по микрорайону, но изловили только трех бездомных собак. Никаких громадных стай, о которых каждый день сообщали жители, они не нашли.

В отделении милиции ко все учащающимся жалобам жильцов относились скептически. До тех пор, пока не нашли разорванное тело гражданина Суковнина в его собственном гараже. Зрелище было не для слабонервных – у Суковнина отсутствовали руки, а голова валялась в кустах, изгрызенная до неузнаваемости.

Тогда дали задание всем участковым, патрульным отслеживать собачьи стаи и тут же докладывать в отделение.

Жильцов попросили без нужды не выходить на улицу, особенно в темное время, а детей вообще не подпускать к дверям.

Но до семи вечера никаких сообщений о собачьих стаях не поступило.

В девятнадцать пятнадцать участковый Игнатов возвращался домой. Он проводил так называемую профилактическую беседу с пацанами из десятого дома. Эти придурки взялись «очищать Москву от черножопых», как они сами формулировали свои цели. Попросту нападали на жителей Кавказа, торгующих на местном оптовом рынке. Избивали нещадно, отбирали деньги, часы, кожаные куртки, даже документы. Кавказцы тоже в долгу оставаться не хотели. Они сколотили собственную «бригаду» и теперь охотились на маленьких расистов.

Игнатов и сам недолюбливал «лиц кавказской национальности», но в данном случае имело место нарушение правопорядка, которое участковый и собирался пресечь.

Беседа с пацанами ничего не дала.

– А мы че?! Мы ниче! – тупо твердили они, не внимая мудрому слову милиционера. – Кто сказал?! Когда? А вы докажите! Ниче не знаем!

Игнатов их все-таки предупредил об ответственности, добавив, что, если кавказцы найдут пацанов и отомстят, он попросту закроет на это глаза.

– Пусть токо сунутся! – ответили пацаны, которые в предупреждении участкового увидели лишь перспективу новых боевых действий.

– Я вам сказал, – закончил разговор участковый. – Если еще раз услышу, пеняйте на себя. Загремите все, как один.

До дома быстрее было идти напрямик, через пустырь, поэтому участковый свернул на еле видную в темноте, осклизлую от тающего грязного льда тропинку. Конечно, он помнил предупреждение о собачьих стаях, о том, что ходить в темноте одному опасно, но именно поэтому и свернул. Он знал, что собачники из СЭСа сюда, на пустырь, не заезжали, вот и надеялся, что найдет тут собачью стаю.

Но на пустыре не было ни одной живой души. Игнатов даже постоял несколько минут, посвистел, приманивая собак, – ни одна не показалась. Он двинулся дальше, поплотнее ставя ноги на коварную тропинку. Пожалел, что не захватил фонарик, потому что в двух шагах впереди уже ничего видно не было.

Как ни крепки были нервы у старого участкового, а он аж охнул, когда нога наступила на что-то, показавшееся участковому сначала веткой и скользнувшее под ногой. Уже в тот момент, когда нога предательски поехала вперед, Игнатов понял, что наступил на оторванную человеческую руку.

Игнатов наклонился к руке, еще не зная, как поступить, и в тот же момент скорее почувствовал, чем услышал, пролетевшее над его спиной мохнатое тело.

Игнатов невольно отшатнулся назад, когда пустырь вдруг ожил оглушительным собачьим хрипящим лаем. Теперь Игнатов разглядел – вокруг были сотни собак. Они мчались на него, они скалили зубастые пасти, они хотели Игнатова убить.

Еще и потому участковый не побоялся идти через пустырь, что как раз сегодня положил в кобуру не ветошь, а тяжеленького «макарова». С полным боезарядом.

Через мгновение пистолет был в руке, затвор легко передернулся и грянул выстрел, сбивший в полете бешеного пса, метившего Игнатову прямо в горло.

Второго пса Игнатов только подранил, тот завертелся на снегу, разбрызгивая черную кровь. Третьему участковый попал прямо в глаз, и тот ткнулся мордой в снег, еще по инерции прокатившись почти до самых ног милиционера.

– Ну что, сволочи, взяли?! – зарычал милиционер. Охотничий азарт заставил все его тело дрожать лихорадкой. – Ловите!

Он выстрелил еще два раза, убив еще одного пса.

Стая замерла только на секунду, а потом, словно забыв о человеке, бросилась на мертвых своих сородичей и стала рвать их в клочья.

Игнатов выстрелил еще раз в сплетшийся клубок рычащих тел. И собачья стая бросилась куда-то в сторону оврага, унося за собой ошметки разорванных дохлых псов.

Человеческую руку Игнатов отнес в отделение.

На следующее утро стало известно, что рука, найденная Игнатовым, гражданину Суковнину не принадлежит.

Днем на пустырь пришла рота курсантов школы милиции с автоматами. По следам крови искали, куда скрылась стая. Но следы терялись возле оврага. Прочесали все вдоль и поперек – ничего похожего на укрытие собак не нашли.

Когда собрались уже уходить, прибежал участковый Игнатов.

– Я нашел! Это в заброшенном бомбоубежище.

Сделали стремительный марш-бросок к бомбоубежищу.

Бетонная будочка во дворе школы с решетчатыми деревянными окнами. Посветили внутрь – глубокий колодец со скобяной железной лестницей, а внизу кишит собачьими спинами.

– Гранату бы туда бросить, – предложил кто-то.

Уже собрались палить вниз из автоматов, когда кто-то сообразил:

– А как они сюда забираются? По лестнице, что ли?

– У них другой выход должен быть, – догадался Игнатов. – На пустыре. Если мы отсюда пальнем, они туда и смоются.

Снова часть курсантов отправилась на пустырь. Окружили овраг с автоматами на изготовку.

Все уже было готово к тотальному уничтожению бешеных диких собак, когда вдруг стали собираться вокруг жители соседних домов. Откуда-то даже журналисты появились с телекамерами.

– Вот смотрите! – кричал какой-то бородатый дядечка. – Так в нашей стране воспитывают детей – убивают среди бела дня беззащитных животных.

– Это дикость!

– Варварство!

– Кто позволил?!

– Мы на вас в суд подадим! За жестокое отношение к животным!

Телевизионщики все это усердно снимали, явно сочувствуя протестующим.

Пришлось вызывать дополнительные наряды, создавать оцепление, оттеснять толпу, прибыло начальство, словом, суета и неразбериха. Потом приехал вдруг заместитель префекта.

– Остановить убийство животных! – закричал он.

Хорошо, что начальник отделения успел подхватить заместителя и увести в свою машину, здесь и показал фотографии покусанных граждан, показал и фото тела растерзанного Суковнина.