Коул остановился, вперившись в Персиваля гневным взглядом.

— А что Вы, Персиваль? Почему же тогда сами не откажитесь от тренировок с Линой? Раз уж чувства являются такой проблемой?

По губам демона скользнула едва заметная ухмылка.

Вот ты и попался, маленький мальчик.

Персиваль не стал ему отвечать, лишь повернул голову в сторону покрасневшей Лины, не знающей, куда деть себя. И вот ей сказал.

— Я мужчина, а не юнец. И способен отличать необходимость от желаний. — Он все же повернулся к фениксу. — И уж не обязан отчитываться перед… адептами. — Коул ведь должен был уловить в последнем слове «мальчишку»? — Можете не утруждать себя, я поговорю с Яром, чтобы он пересмотрел график тренировок.

***

Как он может говорить такое?!

Лина чувствовала, что не только щеки, но и уши начинают гореть со стыда. Да и внутри тела словно разлили горячее молоко.

Получается, Персиваль практически прямым текстом сообщил ее молодому человеку, что имеет на нее виды? Да и не намерен отходить в сторону, а, напротив, хочет пододвинуть Коула?

Какое смущающее положение!

Лина прикусила губу, мельком посмотрев на возобновивших путь.

Профессор Айнелиас в этом разговоре держался достойно, очень достойно, каждый его вопрос и ответ был подкреплен логическими заключениями, имел под собой вес. А Коул? Он ведь не стал его уверять в том, что справится с задачей, которой легла на его плечи (раз уж выяснилось, что они вместе ранее сражались для укрепления ее боевого духа).

Персиваль намекнул, что Коул — совсем маленький и несмышленый мальчик по сравнению с ним.

И ведь не поспоришь. Если сравнивать адепта и преподавателя, опыт и знания всегда будут на стороне последнего.

Зрелый мужчина и юноша. Оба готовы оказывать ей знаки внимания.

И если с Эйарадом отношения в глазах окружающих могут показаться закономерными, все же молодости свойственны спонтанные вспышки, то любовь с кем-то из преподавательского состава?

Запретный плод.

В ее глазах блеснул азарт.

Кажется, Лина начала вспоминать, что никогда не страшилась запретного. И с удовольствием шла на преступление принятых обществом правил.

Персиваль ей кидал вызов?

Что же. Она принимает его. Очень интересно узнать, каким образом он захочет «отбить» ее у Коула. И каким же образом Коул станет удерживать.

Кажется, этот год завершается очень забавно.

Вот только что понадобилось ректору от нее?

Оставив «соперников» за спиной, Лина прошла в приемную господина Марафада, содрогаясь от предположений.

— О, госпожа Лина! Проходите, проходите. Хотите чаю?

— Н-нет, спасибо.

— Ну что ж, тогда сразу перейдем к делу. — Мужчина казался чем-то сбитым с толку.

— Вчерашнее погодное явление… снег над всей территорией острова… Скажите на милость, что это было? Вернее, зачем?

Лина нахмурилась.

— Профессор Айнелиас также предположил, что снег связан со мной. Однако это не так.

— Персиваль… знает?.. О Вас?

Студентка переступила с ноги на ногу.

— О чем Вы?

— Гхм. О Вашем статусе. И Мороке.

Рука сама потянулась к серьгам.

А ведь Персиваль говорил что-то такое. Что не стоит ей показывать всем ее истинное лицо.

— Полагаю, знает.

Марафад выдохнул.

— Что же. Вероятно, вы встречались еще в Аминсе. Ведь Персиваль прибыл с континента, имея за спиной отличный послужной список. Я не буду спрашивать, каким образом ему стала известна правда, меня это не касается. Однако поинтересуюсь у Вас, Миллинарса, Вы до сих пор хотите поддерживать легенду? Амине? Миллинарса?..

В голове перещелкнуло, а отдельно стоящие слова начали складываться в невероятную картинку.

Сильный артефакт, способность управлять дикими животными, столица и имя, что кажется слишком знакомым. Родным.

Слова ректора про Морок и беспокойство по поводу инкогнито у того, кто мог знать ее раньше, до встречи на острове.

— Да. Я по-прежнему хочу сохранять секрет моего происхождения. — произнесла, прежде чем осознала смысл сказанного, а Марафад кивнул, принимая ее решение.

— И все же, относительно снега… Вы утверждаете, что не причастны к его появлению? Может, тогда Ваша сестра? Или родители?..

Сестра? У нее есть сестра?!

— Я не связывалась с ними.

Пульс участился, а голова вдруг стала чугунной. Мигрень налетела внезапно. Поморщившись, Лина потерла виски.

— Вам нехорошо? — ректор даже привстал со своего места.

— Вероятно, я устала.

— Ах, да. Конечно-конечно, Вы ведь только пришли в себя после случая на поле. Прошу прощения, что вызвал в столь поздний час. Более не держу, отправляйтесь в комнату и отдыхайте.

Стоило оказаться в покоях, которые во время обучения принадлежали ей одной, Лина поспешила к поблескивающим красными гранями кристаллу.

Пробелы в памяти не должны были быть такими серьезными! Почему посторонние люди говорят о том, что у нее, оказывается, есть сестра? Об имени, которое почему-то кажется ее настоящим? Да и о родителях, образ которых также не встает перед глазами?

Крепко сжимая Кристалл Связи в руках, Лина сосредоточилась, пытаясь отыскать нити, опутывающие артефакт, в желании узреть те, которыми пользовалась чаще всего.

И нашла. Три импульса, фонящие знакомой магией.

Послав мысленный сигнал к одному из Узлов на переплетении магической решетки, Лина принялась ждать. Меньше, чем через минуту, тишину комнаты разорвал женский голос.

— Миллинарса? Девочка моя, неужели ты?

Внутри все оборвалось, голова закружилась, и Кристалл выпал из рук.

Этот голос сопровождал ее всю жизнь. И сейчас, стоило лишь услышать знакомый тембр, что-то в ее сознании надломилось, будто треснула прозрачная стена, вместе с тем утаскивая Лину в темноту.

Девушка потеряла сознание, не в силах сражаться с болью, окольцевавшей ее голову.

— Лина? Лина?! Ответь мне! Дочка?!

***

— Ноал! — киосса Араи вихрем ворвалась в рабочий кабинет мужа.

Брюнет оторвался от документа, поднимая на супругу удивленный взгляд. Она всегда старается держать себя достойно, но сейчас в голосе чувствовалась паника.

— Что случилось?

— Лина! С ней что-то случилось!

Ноал вскочил с места, подлетая к рыжеволосой демонице и беря ее лицо в ладони.