Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты считаешь, что сможешь организовать это?» — спросил он.
«Что “это”? — поинтересовалась Келлиэнн. — Я занимаюсь организацией этой фотосессии».
«Кампанию, — ответил Трамп. — Всю целиком. Готова ли ты забыть о своих детях на несколько месяцев?»
Она согласилась без промедления: «Сэр, я могу сделать это для вас. Вы можете выиграть эту гонку. Я не считаю себя вашей ровней. Я никогда не буду обращаться к вам по имени».
Тем воскресным вечером Бэннон отправился на работу — в Trump Tower, что в Нью-Йорке. Там располагался избирательный штаб. Это был его первый визит туда, а до президентских выборов оставалось 85 дней.
Он поднялся на 14-й этаж. Солнце еще не село. Он был готов к тому, что при его виде тысяча человек скажут хором: «А что это Бэннон здесь делает?» Ему нужно было что-то сказать.
Он вошел в оперативный штаб, центр быстрого реагирования, заполненный телевизионными экранами.
Там был только один человек. На взгляд Бэннона, совсем мальчишка.
«Ты кто?» — спросил Бэннон.
«Энди Сурабян».
«Где, мать вашу, остальные?»
«Не знаю, — ответил Сурабян. — Здесь всегда так по воскресеньям».
«Это штаб избирательной кампании?»
«Да».
«Я имею в виду, это то самое место, откуда всем руководят?»
Да. Сурабян указал на кабинет Джейсона Миллера, директора по коммуникациям, и Хоуп Хикс — молодой экс-модели, которая стала пресс-секретарем и, пожалуй, самым близким к Трампу сотрудником. Сурабян был директором оперативного штаба.
«Вы вообще работаете по выходным?»
Сурабян опять ответил утвердительно. Одни работают в Вашингтоне, другие звонят.
Бэннон попытался получить ответ еще раз: «По выходным здесь кто-нибудь бывает?»
«Примерно так всегда».
«А где, мать вашу, Джаред? Мне надо поговорить с Джаредом и Иванкой». Бэннон слышал, что Джаред Кушнер, зять Трампа, был властителем дум и гением этого места.
Джаред с Иванкой находились у берегов Хорватии на борту яхты стоимостью $300 млн — одной из самых больших в мире яхт, принадлежавшей шишке из индустрии развлечений и донору демократов Дэвиду Геффену. Там они отдыхали в компании Венди Денг, бизнес-леди и бывшей жены Руперта Мердока.
Манафорт позвонил Бэннону. Он хотел встретиться.
«Почему бы вам не подняться?» — спросил он.
Куда?
«В Trump Tower».
Бэннону нужно было вернуться в холл, чтобы на лифте подняться на уровень жилых помещений. По пути он размышлял, о чем с ним хотят поговорить. Это могла быть сделка, которую Трамп заключил со своим руководителем кампании. «Может быть, он решил осчастливить меня пентхаусом в Trump Tower, почему бы нет?» Это было бы лучше его небольшого жилища у Брайант-парка.
Как оказалось, жилье принадлежало Манафорту.
Бэннону было жалко Манафорта. Руководителя кампании удивил успех аккаунта Трампа в Twitter, и он открыл свой. Однако нью-йоркская Daily News посмеялась над ним в апреле в статье «Сделаем Америку снова привлекательной», где отмечалось, что Манафорт, возможно не подозревавший о том, что Twitter — это публичный форум, стал фоловером свингер-клуба под названием Decadence.
Жилище Манафорта было прелестным. Кэтлин Манафорт, его жена, адвокат, в свои 60 выглядевшая на 40, была в белом платье и смеялась как Джоан Коллинз, актриса из сериала «Династия».
«Я искренне хочу поблагодарить вас за попытку вмешаться, — сказал Манафорт. — Дональд — он такой. Это его обычный стиль поведения».
«Я думал, что он на самом деле оскорбляет вас», — ответил Бэннон.
Манафорт отмахнулся. «Послушайте, все говорят, что вы реально знаете, что и как делается в СМИ», — сказал он.
«Я руководил консервативным веб-сайтом. Я знаком с приемами пропаганды».
«Мне нужно, чтобы вы взглянули кое на что», — произнес Манафорт и протянул черновой экземпляр статьи из New York Times под заголовком «В материалах черной бухгалтерии на Украине обнаружены записи о перечислении денежных средств руководителю избирательной кампании Дональда Трампа».
Бэннон прочитал: «Рукописные журналы учета показывают, что г-ну Манафорту были произведены выплаты наличными в размере $12,7 млн» от пророссийской политической партии.
«Двенадцать миллионов вонючих долларов с Украины!» — чуть ли не прокричал Бэннон.
«Что?» — встрепенулась г-жа Манафорт.
«Все нормально, дорогая, — сказал Манафорт. — Все нормально».
«Когда это пойдет в печать?» — спросил Бэннон.
«Возможно, сегодня ночью».
«Трамп знает что-нибудь об этом?»
Манафорт сказал, что нет.
«Как давно вам известно об этом?»
Два месяца, с тех пор, как Times начала расследование.
Бэннон прочитал примерно 10 абзацев. Это был смертельный удар. Это был конец для Манафорта.
«Мой адвокат посоветовал мне отказаться от сотрудничества, — сказал Манафорт. — Это чистая заказуха».
«Вам следует уволить вашего адвоката».
«Я подумываю об этом».
«Вы должны позвонить Трампу… увидеться с ним с глазу на глаз. Если материал попадет в газету и он не будет знать о нем, это конец для вас. Как вы вообще взяли $12,7 млн наличными?»
«Это все ложь, — сказал Манафорт. — У меня были расходы».
«Что вы имеете в виду?»
«Я просто генеральный консультант, — объяснил он. — На меня работают парни». На него много кто работал на Украине. «Все было выплачено этим парням. Я не получил и $500 000 оттуда».
«Все пропало. Об этом ни слова в статье. Это “вы получили $12,7 млн наличными”, понятно?»
Бэннон позвонил Джареду.
«Вам необходимо вернуться», — сказал он.
Статья о Манафорте появилась на сайте Times ночью и вышла в утреннем номере газеты. Как и предсказывал Бэннон, для Трампа это был удар. Его не предупредили.
Трамп позвонил Райнсу Прибусу и сообщил, что на место генерального директора приходит Стив Бэннон. Прибус удивился тому, что Трамп опять притащил кого-то, не имеющего опыта руководства, однако ничего не сказал. Он знал о работе Бэннона в Breitbart. Убив почти два года на превращение Breitbart в часть республиканской элиты, тот придумал новую стратегию: с Breitbart стало легче работать, а потери уменьшились.
Опросы показывали, что только 70% республиканцев были за Трампа. Им требовалось 90%. Для этого нужно было перетащить партийный аппарат на сторону Трампа.