Марк выбрался из криокамеры и, пошатываясь, зашлёпал босыми ногами по прохладным плитам пола сагиттального коридора, который связывал воедино систему из двигательных установок ковчега, его трюмов и кают команды с центром управления корабля, или, говоря проще, ходовым мостиком. Сейчас, после выхода «Богуслава» из автоматического режима полёта, присутствие капитана на мостике делалось обязательным. Корабль, разбудив капитана и его помощника, заполнил атмосферой ту часть корабля, которая необходима была команде для нормального функционирования. Обогреватели работали на полную мощность, но пока не смогли полностью изгнать из коридоров, кают и рубки остаточного эха стылого холода абсолютного нуля, который царил на борту «Богуслава», открытого для вакуума, долгие годы полёта.

На мостике его ждали.

Марта, голышом, как и он сам, сидела в уютной чашке пилот-ложемента, откинувшись на упругую спинку и закинув стройные ноги на пульт, что было недопустимо по инструкции. Блаженно щурясь, она с наслаждением вдыхала аромат свежесваренного кофе, чашку которого держала в ладонях.

– Вот чего мне больше всего не хватало во сне! – воскликнула она вместо приветствия, когда мембрана люка разошлась, впуская на мостик Марка вместе с порцией прохладного воздуха из не нагревшихся ещё коридоров корабля. Её васильковые глаза сияли, и вся она просто лучилась энергией и счастьем.

Марк отнял у неё чашку и сделал глоток. Кофе был великолепен – синтезаторы «Богуслава» работали на отлично. Осушив чашку в ещё один глоток, Марк задумчиво осмотрел её дно, по которому лениво перемещалась почти настоящая кофейная гуща.

– И что же говорит нам судьба? – спросила Марта; глаза её смеялись.

– Ничего нового, – пожал плечами Марк. – Кроме того, что всё у нас будет хорошо. Но и в этом нет никаких откровений.

– Всё, как всегда, – с притворным сожалением вздохнула Марта. – За тем исключением, что от этого постоянства не устаёшь.

Марк обнял её, зарывшись лицом в копну пахнущих полевыми цветами рыжих волос; она в ответ обвила его тонкими гибкими руками и поцеловала, как он любил – долго и глубоко.

– Где мы сейчас? – спросил Марк много позже.

– Не знаю наверняка, но, похоже, это Антарес, – откликнулась Марта, заказывая синтезатору новую порцию кофе и стандартный комплект униформы. – Он должен быть следующим пунктом нашего вояжа.

Её беззаботность всегда удивляла и возмущала Марка. Впрочем, сам он, предпочтя положенной по регламенту штатной проверке курса и систем корабля столь желанные объятия подруги, тоже был хорош, и уже далеко не в первый раз. Впрочем, философски рассуждал он, коли со столь вопиющим нарушением протокола их проносило раньше, пронесёт и теперь. Повода думать иначе у него не было. Автоматика «Богуслава» не подводила их ещё ни разу – в противном случае они давно превратились бы в облачко молекулярной пыли, рассеянной по миллионам кубических миль пространства где-то среди звёзд.

Это и впрямь был Антарес.

Обзорные экраны показывали гигантскую красную звезду, вокруг которой неспешно вращался второй член дуэта – голубой карлик. Корона гиганта достигала бы орбиты местного Юпитера, буде таковой здесь оказался. Огромная звезда, расширяясь по мере выгорания водорода, давно поглотила внутренние планеты своей системы и теперь опасно подбиралась щупальцами протуберанцев к ожерелью газовых гигантов, которые вели хоровод вокруг неё по квазисатурнианской орбите. Разогретые атмосферы гигантов активно выделяли составляющие их газы в окружающее пространство, создав разреженное газовое кольцо, простирающееся по их совместной орбите.

Согласно предположениям учёных далёкой Земли, подтверждённых расчётами мощных вычислительных машин, газовый состав этого гигантского бублика позволял предположить, что условия на согретой огромным солнцем поверхности некоторых из спутников медленно испаряющихся гигантов близки к тем, что потребны для выживания человеку – пусть и в крайних, экстремальных их проявлениях. Поэтому древний Антарес, прошедший долгий путь по главной последовательности диаграммы Герцшпрунга – Рассела, стал одной из запланированных остановок на долгом межзвёздном пути «Богуслава». И вот теперь корабль одну за другой оживлял дремавшие во время перелёта системы, и совсем уже скоро для принятия некоторых решений ему могло потребоваться присутствие людей.

Некоторое время Марк и Марта, уютно устроившись в превращённом в любовное гнёздышко ложементе, любовались огромной мохнатой от протуберанцев красной звездой. Попутно Марк вполглаза знакомился с информацией о системе Антареса, которую «Богуслав» собрал к их пробуждению на основании данных от пространственных сканеров, масс-спектрометров и химических анализаторов, обработанных могучими машинами корабля.

Всё это, впрочем, было весьма поверхностной и приблизительной оценкой в плане пригодности системы для засева земной жизнью. Поэтому Марк, пользуясь капитанским приоритетом, отдал «Богуславу» приказ к началу проведения исследований. Для этого ему пришлось распечатать ангары, а вместе с ними – целый флот, вызвав из цифрового небытия настоящую армаду скаутов и мобильных лабораторий, бомбовых зондов и атмосферных разведчиков, которые в считаные недели, оставшиеся до запланированного пробуждения колонистов, смогут собрать всю необходимую для успешного освоения звёздной системы информацию о ней.

Могучие принтеры «Богуслава» справились с этой задачей за пару часов, которые Марк и Марта, любуясь через интерком-систему корабля всё удлиняющимися стройными рядами свежераспечатанных корабликов под сводами столь же свежих ангаров, провели на мостике. Марк снова и снова удивлялся, сколь мало зависит в работе этой чётко отлаженной системы от присутствия человека. Ему каждый раз казалось, что «Богуслав» прекрасно справился бы с подобной задачей самостоятельно. Роль, отведённая теми, кто тысячелетия назад отправил «Богуслав» вместе с десятками подобных ему кораблей в странствие среди звёзд капитану и команде, оставалась для Марка не вполне ясной. Впрочем, когда Марта обняла его покрепче, прильнув к нему, все мысли мгновенно выветрились из головы капитана.

Потом они вместе пошли будить команду.

⁂

– Как ты думаешь, они о чём-нибудь догадываются? – спросила Марта, когда Марк в ручном режиме, как того требовала инструкция, настраивал процедуру «побудки».

– Они никогда не догадаются, если мы сами им не скажем, – ответил Марк и запустил программу печати. – А мы не скажем им никогда.

Загудели, разогреваясь, механизмы биопринтеров, и в их печатных камерах, внутренность каждой из которых в точности повторяла вид камер гибернационных, в них просыпались снова и снова Марк и его подруга, форсунки-распылители выдали первые струи самоорганизующегося протеина, и смотровые окна заволокло мелкодисперсной туманной взвесью. Спустя несколько минут интенсивность распыления уменьшилась, и неясные массы, которые едва угадывались в наполнившем камеры тумане, начали обретать вполне определённые антропоморфные очертания.

Горячий пар, наполнивший камеры, вытеснили, частично осадив на стенках и потолке, потоки холодного воздуха; атмосфера в камерах прояснилась, и стали видны лежащие в позе эмбрионов свежеотпечатанные тела членов команды «Богуслава». Неподвижные, словно статуи, изваянные из почти настоящей плоти, с почти настоящей кровью в почти настоящих сосудах.