Но сначала ей нужно постараться сохранить свою тайну. Изабел охватила тревога. Помоги ей, Господи! Годрик – он и сейчас где-то ждет ее…

– О Господи! А ведь все шло так великолепно, – причитала Ровена. – Все было так красиво, а теперь превратилось в ужасные лохмотья. – Девушка подняла с пола разорванную одежду и принялась расставлять по местам разбросанные вещи.

В комнатах все было перевернуто вверх дном – вероятно, захватчики проводили здесь обыск. Кругом царили беспорядок и полный разгром.

Ровена подняла с пола шкатулку, где хранила свои драгоценности, и заглянула в нее: шкатулка была пуста: Уронив шкатулку на пол, девушка горько зарыдала. Провожавший их датский солдат, стоя в дверях и ничуть не смущаясь, наблюдал всю эту сцену с нескрываемым интересом.

Изабел тоже осматривала комнату, но ни к чему не прикасалась. Здесь не было ее вещей, поскольку она уже давно не проживала в этом святилище девичьего целомудрия. Ничего удивительного: нет целомудрия – нет святилища.

Изабел решила посмотреть, не разграблена ли ее спальня, но потом передумала: положа руку на сердце теперь это не имело особого значения. Принцесса устремила неподвижный взгляд в окно; в голове все время вертелась только одна мысль: ее единственное сокровище где-то там, в лесу, и он ждет…

Изабел подошла к окну, и датский солдат, прищурившись, проводил ее взглядом. Когда она открыла окно холодный зимний ветер подул ей в лицо, растрепал волосы. Как бы он не озяб, ожидая ее там, в лесу. Глаза принцессы наполнились слезами. Собрав волю в кулак, она сдержала слезы и тяжело вздохнула. Надо поскорее придумать, как выбраться отсюда и найти Годрика. Если вождь датчан придет к ней сегодня ночью, как обещал, другой возможности убежать ей не представится.

Изабел долго вглядывалась в темноту. Вокруг города горели небольшие костры, что свидетельствовало о наличии охраны. На западе за замком начинался густой лес – темный, словно громадный котел.

Из коридора донесся чей-то голос, и охранявший сестер солдат, открыв дверь, выглянул в коридор. Изабел вцепилась в край подоконника. Перекинувшись с кем-то парой слов, охранник окинул суровым взглядом Изабел и Ровену, давая понять, что по-прежнему стережет их.

Однако вскоре солдат вышел из комнаты, закрыл за собой дверь, и его шаги постепенно затихли в коридоре.

Ровена вопросительно посмотрела на сестру: Изабел продолжала стоять, держась рукой за подоконник; сердце ее учащенно билось.

Ветер принес с собой запахи морской воды и водорослей, словно напоминание о том, что нужно срочно действовать, другого благоприятного момента для побега может и не представиться, но сначала придется объясниться с Ровеной.

– Я защищала тебя перед всеми, – по щекам Ровены потекли слезы, – а ты… Скажи, неужели правда, что ты тогда помогла датчанину убежать? Теперь этот ужасный язычник, которого наш брат бросил в темницу, снова вернулся и… – Ровена громко всхлипнула.

Старшая сестра впервые осмелилась задать Изабел этот вопрос: раньше рядом с ними был Ранульф, который всегда мог защитить свою любимицу. Он велел всем хранить молчание, и никому за пределами замка не говорить о столь неприятном происшествии.

Однако сейчас Изабел не могла солгать Ровене. Она всегда ненавидела ту прохладцу, ту незримую дистанцию в их отношениях, которая возникла из-за большей благосклонности к ней Ранульфа. Король ясно и недвусмысленно давал это понять, что не могло не вбить клин в отношениях между ней и Ровеной. Но сейчас его, возможно, уже не было в живых, поэтому единственным советчиком Изабел оставалась ее совесть.

– Да, это правда, – тихо проговорила она, потупив взор.

Ровена изумленно округлила глаза, потом медленно подошла и встала рядом с Изабел; ее трясло, но вовсе не от холода.

Открыто признавшись в своем преступлении, Изабел неизвестно почему испытала заметное облегчение. Возможно, еще не поздно положить конец или хотя бы ослабить соперничество между ней и сестрой? Этого соперничества она никогда не желала и не одобряла.

– Дорогая, я так долго доверяла тебе и во всем на тебя полагалась… – Изабел протянула Ровене руку, но та грубо оттолкнула руку сестры и залепила Изабел звонкую пощечину. Глядя на нее с нескрываемой ненавистью, она тихо проговорила:

– Никогда больше не называй меня сестрой. Никогда, слышишь? Запомни: у тебя больше нет сестры!

Изабел стояла посреди комнаты, не в силах вымолвить ни слова. Щека ее горела от пощечины, а в груди все клокотало от пережитого унижения. И все же, какую бы меру наказания ей ни назначили, она это заслужила.

– Ты права, – кивнув, чуть слышно прошептала несчастная, – и я разделяю твой гнев. Я все время непрерывно молилась о том, чтобы Бог простил меня за это преступление…

В этот миг ее речь прервалась – Ровена, ослепленная ненавистью, набросилась на сестру и принялась ее душить.

Изабел попыталась освободиться из пальцев сестры, но та, будучи выше ее ростом и сильнее физически, никак не хотела разжать руки. Изабел захрипела, задыхаясь, слезы брызнули у нее из глаз. Она видела перед собой одно лишь бледное, искаженное гримасой ненависти лицо.

– Скажи-ка мне, сестренка, ты совершила предательство намеренно или оно было вызвано твоей глупостью? Когда ты освободила этого человека, ты знала, какую ужасную вещь он совершил? – Сверкающий гневом взор Ровены внезапно потух. – Впрочем, какая разница! Станклифф погиб; Гермиона видела, как он упал во время сражения. И это ты, ты во всем виновата! – Она еще сильнее сдавила горло Изабел.

Изабел вздрогнула. Жених Ровены Станклифф и бесчисленное множество других людей полегли на поле боя, и все это из-за ее опрометчивого поступка. Они были убиты скандинавским чудовищем, которого она выпустила на свободу. Может быть, король тоже погиб, Иначе куда же он пропал прямо в самый разгар сражения? Ранульф слыл умелым воином и никогда не был трусом; трудно представить, что он мог сбежать с поля боя, отдав победу врагу.

Глаза Изабел затуманились. Сколько времени у нее уйдет на то, чтобы умереть, если она перестанет сопротивляться усилиям сестры?

В голове у нее промелькнуло воспоминание о другом случае, когда она ощутила близость смерти. Вода и темнота кругом… Ангел, который на руках несет ее к свету.

Нет, это уж точно не ангел. Лучше бы датчанин дал ей утонуть. Тогда сам он умер бы в темнице Ранульфа, а она не переживала бы сегодняшнего позора!

Годрик…

Изабел внезапно ощутила приток сил и, сбросив с себя руки Ровены, оттолкнула сестру. Когда обе женщины упали на пол, Изабел наконец смогла сделать спасительный глоток воздуха, чувствуя огромное счастье от того, что снова может дышать.

– Ненавижу! – вопила Ровена, вне себя от гнева; ее нежное лицо исказила отвратительная гримаса. Она попыталась пнуть сестру ногой в бок, но Изабел, ухватившись за край стола, сумела поднять ноги. Потайной ход: тот самый, по которому два года назад она прямо из этой комнаты проникла в темницу, – вот ее последняя надежда.