– А тридцатый корпус?

– У него положение лучше. Он успешно удерживает занятые позиции. Сто семьдесят вторая дивизия во втором эшелоне.

– Снять у тридцатого корпуса сто семидесятую вторую дивизию и вместе с румынскими бригадами немедленно направить ее на Керченский полуостров, к Феодосии, в подчинение генералу Шпонеку, – приказал Манштейн и посмотрел на начальника тыла. – А вам, полковник, обеспечить быструю переброску этих войск и, главное, боеприпасов!

Вошел дежурный офицер связи:

– Разрешите, герр генерал?

– Слушаю! – Манштейн, а за ним и все офицеры штаба повернулись к связисту.

– Только что получено срочное донесение от генерала фон Шпонека. Читаю, – офицер уставился в текст. – Положение корпуса катастрофическое. Феодосию удержать не сможем, идут уличные бои. Противник наращивает силы, идет высадка новых полков в порту. Противник активно атакует. Мы долго продержаться не сможем.

– Сообщите Шпонеку, чтобы всеми силами удерживал Керченский полуостров! Не давал русским развивать успех! На помощь перебрасываем дивизию и две румынские бригады.

Командующий армией задумчиво прошелся по просторной комнате, которая еще недавно была кабинетом председателя крупного и богатого крымского колхоза. Манштейн знал, что эсэсовец Родель, грубоватый и хитрый баварец, наверняка уже успел обо всем доложить в Берлин. И каждое слово Манштейна, каждый его приказ будут обсуждаться и взвешиваться там, в столице рейха.

В 10 часов утра пришло новое, еще более тревожное донесение генерала Шпонека: генерал Гимме, командир 46‑й дивизией, не смог удержать Керчь, и его полки отступают; положение безнадежное. Русский десант смог полностью овладел Феодосией, в порту идет постоянная выгрузка новых полков, они сходу вступают в бой и продвигаются в глубь полуострова. В данный момент уже идут упорные бои под Владиславовкой. Ввиду создавшегося критического положения он, генерал Шпонек, вынужден отдать приказ своим войскам оставить Керченский полуостров.

Маштейн мысленно чертыхнулся. От Владиславовки железная дорога идет прямо на север, минуя Севастополь и Симферополь, отрезая и блокируя его 11‑ю армию.

– Запрещаю покидать Керченский полуостров! За-пре-ща-ю! – Манштейн ударил кулаком по столу. – Запрещаю! Удерживать полуостров всеми силами! Так и передайте! Удерживать! На помощь идут дивизия и две румынские бригады. Докладывать мне через каждый час о положении дел!

Манштейн негодовал. Как граф Шпонек мог самостоятельно, без согласования, принять такое решение? Как? Струсил? Он не ожидал от него, бравого и заслуженного генерала, такого. Никак не ожидал. Спасал свою задницу от русских штыков? И еще в голове пронеслась обжигающая мысль, что за отвод войск с Керченского полуострова отвечать перед фюрером придется ему, Эриху фон Манштейну, а не графу Шпонеку. Он, командующий армией, лично несет полную ответственность за весь Крым.

Критическая обстановка требовала от него принятия быстрых и решительных мер. И в то же время в глубине души пронеслось спасительное понимание, что внезапный русский десант в Феодосию, особенно самовольное бегство Шпонека с полуострова, отводит от него, от Манштейна, гнев фюрера за неудачи под Севастополем, за долгое топтание перед этой морской крепостью.

Выдержав паузу, Манштейн громко и властно произнес:

– За самовольное отступление, что привело к фактической потере стратегически важного Керченского полуострова, отстраняю генерал-майора фон Шпонека от командования сорок вторым армейским корпусом! Это первое. И второе! – Манштейн на минуту задумался. – Где генерал Маттенклотт?

– Генерал-майор Маттенклотт в штабе своей дивизии, – сухо, как обычно, доложил полковник Веллер.

– Командира сто семьдесят второй пехотной дивизии генерал-майора Маттенклотта назначаю командиром сорок второго армейского корпуса, – приказал Манштейн. – К командованию корпусом приступить немедленно!

Дав еще несколько распоряжений и поручений, Манштейн отпустил подчиненных.

– А вас прошу остаться, – сказал он начальнику разведки Хорсту и эсэсовцу Роделю.

Когда они остались втроем, Манштейн задал вопрос, который его тревожил с утра, с момента получения известия о высадке морского десанта в Феодосии. Он спросил, обращаясь к ним обоим:

– Меня беспокоит судьба Гюнтера фон Штейнгарта. Как вы думаете, господа офицеры, где, по вашему мнению, сейчас может находиться генерал-лейтенант Генерального штаба?

Мысленно командующий назвал Штейнгарта «берлинским коршуном», но вслух произнес его полный титул.

– Из Берлина уже спрашивали о нем.

– Как вам известно, герр генерал, Гюнтер фон Штейнгарт вместе с племянником и адъютантом неделю назад отбыл в Феодосию, – доложил начальник разведки. – И как он заявил перед отъездом, всего на три-четыре дня.

– Но он увез папку с важными документами. – добавил Родель.

– Я это и имею в виду, – озабоченно произнес командующий, – с ним документы строгой секретности, и еще его племянник, который многое знает, чего другим знать не положено.

– По нашим данным, – Родель сделал акцент на слова «по нашим данным», подчеркивая, что эсэсовцы имеют свои источники информации, – у генерала Вильгельма Гюнтера фон Штейнгарта в Феодосии имеется то ли дальняя родственница из зажиточной семьи немецких колонистов, поселившихся в Крыму еще в прошлом веке, то ли любовница. Он встречался и сблизился с ней еще двадцать лет тому назад, когда германские войска оккупировали Крым.

– Весьма интересно, – усмехнулся Манштейн. – Теперь понятно, почему он так торопился в Феодосию!

– По нашим уточненным данным, – Хорст тоже сделал упор на слова «уточненным данным», – генерал-лейтенант не задержался в Феодосии, а с охраной выехал в Керчь к генералу Шпонеку. Но в Феодосии остался его племянник.

– По нашим данным, – произнес Родель, – получив известие о высадке десанта южнее Керчи, фон Штейнгарт на легковом автомобиле и под охраной мотоциклистов ночью выехал в Феодосию.

– У него с собой папка с секретными документами, на которых стоит гриф «Секрет государственной важности» и гриф «Совершенно секретно».

– Именно это меня и беспокоит. Мне нужны точные сведения о том, где сейчас находится Штейнгарт, – командующий, сделав паузу, продолжил: – Приказываю вам принять все возможные и невозможные меры, чтобы обезопасить генерала. Не жалейте средств. Задействуйте всю агентуру! Но главное, помогите ему и его племяннику выбраться оттуда, из огненного пекла, и прибыть сюда, в штаб армии. Папка с важными секретными документами не должна попасть в руки врага!

7

Гитлер был взбешен, когда получил известие о внезапной высадке крупного морского десанта в порту Феодосии и потере Керченского полуострова. Командир дислоцированного в Крыму 42‑го корпуса генерал граф Шпонек был немедленно снят с должности, отозван в Берлин и предан суду военного трибунала.