– Почему вы так думаете?

– Потому что знаю их настроение не понаслышке. Имела с ними дело как-то. Они сильнее других настроены против русских.

– А может, не против русских, а против системы, в которой мы живём. Ну, положим, есть немало негодяев среди русских, которые им досаждали во время первой и второй оккупации. Это в первую очередь были работники НКВД. Но в этих органах, кроме русских, было много и евреев, и грузин, и татар по национальности.

– Ирочка, когда я последний раз была в Латвии, мне там сказали, что мы принесли им горе и страдания. Я, конечно, со свойственной мне прямотой парировала, мол, мы не меньше их страдали в это время. Но вот охранять Ленина, который и был прародителем всего последующего вертепа, пришлось латышам. Косвенно, но они тоже несут вину за то, что произошло в Екатеринбурге.

– А в чём, вы думаете, проявилось их косвенное участие?

– Ирочка, руководил всем Ленин, которого с его бандой охраняли латышские стрелки.

– Неужели Ленин?

– Естественно, детка. Неужели ты думаешь, что убийство главы государства с семьёй могли решать какие-то там безграмотные уральские работяги. Это же смешно. Всё спланировали Ленин с Яшкой Свердловым, как только они решили, что царь им в торгах с немцами не нужен.

– То, что вы говорите, ужасно.

– И потом, у Ленина проявилась патологическая мстительность относительно всех Романовых. Великих князей, которые остались на своей родине, впоследствии уничтожила его ошалевшая банда. Он мстил за своего братца-террориста… А тут ещё и физиология добавилась.

– В каком смысле, Надежда Витальевна?

– Ты же знаешь, какого он был роста. Я когда была на экскурсии в Смольном и увидела его кабинет с этими крошечными креслами…

– Да, знаю, я тоже была. И есть такая картина художника Бродского.

– Ну, раз ты видела, то не могла не заметить, что в эти кресла не поместится даже, прости меня, жопа хорошего домашнего кота.

– И что в итоге?

– А в итоге то. Все мужики маленького роста необычайно злы и мстительны. Это не я придумала. Это аксиома, доказанная самой жизнью. В моей практике это встречалось всегда. Если мужичок с ноготок, то жди от него самую большую подлость. Этого не учли многие родственники романовской фамилии. Остались они здесь, несчастные, и сложили головы по приказу этого картавого монстра.

– Да, это всё страшно, Надежда Витальевна. Теперь понятно, почему такие факты не предавались огласке столько лет. Ведь по официальным заявлениям коммунистической пропаганды, Ленин – самый человечный человек.

– Детка, Вельзевул он, этот человечный человек. Ну чёрт с ним! А как Борис Борисович реагирует на всё?

– К моему удивлению, Надежда Витальевна, папа не оказался ортодоксом, хотя некоторые публикации, в том же журнале «Огонёк», он иногда воспринимает критически. Через месяц откроется Съезд народных депутатов СССР, а после него начнётся пертурбация в ЦК КПСС. Возможно, папа уже пойдёт на пенсию.

– Ириша! И главный вопрос: как дела у Алёши?

– Он действительно из всех новостей нашей семьи вышел на первое место. Пока что никак. Ищем возможность пройти ему обследование за границей, потому что потребуется сложная нейрохирургическая операция, а на неё нужны деньги.

– А если обратиться к благотворительности?

– У нас её нет. Татьяна Рощина уже все коридоры власти исходила. Да и папа пытается помочь, но максимум, что он может сделать для Алёши, так это положить его в лучшую клинику имени Бурденко в Москве.

– Ну так отчего же не сделать это?

– У Алёши случай очень сложный, а без гарантий Вовка никогда не согласится. Он мне так и сказал, что если с Алексеем что-нибудь случится, то он потеряет всякий смысл жизни.

– Ты не обиделась на него?

– Ни в коем случае. Мне его эмоциональность известна. То же самое он заявил и по поводу меня.

– Это уже интересно, – улыбнулась Гончарова, – сколько же раз он должен умирать в таком случае.

– Я сама в душе смеюсь над ним, хотя знаю наверняка, что он не бравирует. Он мне как-то сказал, что переживёт меня только на полчаса, максимум час.

– И почему он себе определил такой регламент?

– Он сказал, что столько ему понадобится времени, чтобы придумать и осуществить способ добровольного ухода в мир иной при получении известия, где бы оно его ни застало. Так что себе я намерила как можно больше. Мне ещё ребёнка нужно на ноги поставить.

Тут Ирина и Надежда Витальевна сначала переглянулись друг с другом, а потом принялись хохотать от души.

– Иришка, Володя твой, невзирая на возраст и время, остаётся всё тем же романтиком.

– Я не заметила, как пролетели эти почти десять лет. Смотрю на родителей, и сердце щемит: как они сдают на глазах, как это больно. Кажется, совсем недавно папа меня сажал на плечи и носил на себе. А теперь…

– Ну ладно, детка. Не будем говорить о грустном, и потом, ты посмотри на себя, ты же красавица! Тебе можно на подиуме ходить. Скажи, как у тебя здесь идёт работа?

– Консультации, операции. Возможно, позже некоторых детей заберём к себе в клинику. В Ставрополе нет соответствующего оборудования и медикаментов для осуществления некоторых операций.

– И сколько времени ты пробудешь у нас?

– Надеюсь майские праздники встречать дома, как всегда.

– Ириша, я частенько навещаю Анну Ивановну. Мне она очень нравится.

– Да, она простая русская женщина, любящая детей, умеющая прощать, способная помочь всякому, даже незнакомому человеку, и очень религиозная. Она всё же сильно переживала, когда Володя принял решение уехать.

– Да, я это знаю. И не только она. И Рощины скучают здесь без Алёши. Но я недавно разговаривала с его бабушкой. Они всё же стали задумываться над тем, чтобы перебраться в Ленинград.

– Да, я тоже это слышала. Но в этом нет ничего особенного. Они, в отличие от нас, – коренные ленинградцы. Сначала война, а потом служба мужа Екатерины Васильевны их отодвинули от родного города. Но теперь они понимают, что Алёша сюда уже не вернётся, и это свершившийся факт.

– Ирина, а как ему, слепому, удаётся на такой работе справляться?

– Ещё как удаётся. Алёшка лучший переводчик-синхронист во всём городе. Его постоянно приглашают на встречи с правительственными делегациями. Он просто талант от природы и трудяга по натуре.

– Они всё так же привязаны друг к другу?

– Не то слово, Надежда Витальевна. Всегда наблюдаю одну и ту же картину. Как только Володя приходит домой, первым делом снимает обувь и идёт к Алексею в комнату. Если тот дома, то Владимир подойдёт к нему, поцелует Алексея в щёку и скажет: «Привет, старик, как ты?..»

– Ириша, у вас в городе сейчас тоже ухудшилось снабжение продовольствием и промышленными товарами?