на распухших губах. Он сделал несколько коротких шагов назад, пока не уперся в стену. Облокотившись, он сполз по ней вниз, оказавшись сидящим на полу. Вытянув руку и немного приподнявшись, он закрыл шумящий водой краник. Вытянув правую ногу, он достал телефон из кармана и набрал отца. Услышав его голос, он осознал, что не сможет произнести ни слова, слезы потекли ручьем, и он резко сбросил звонок. Разрыдавшись взахлеб, он не мог остановиться. Он плакал, как ребенок, он так хотел к отцу, но понимал, что это слабость, а она неуместна. Авраам перезванивал снова и снова, но на другом конце провода только гудки. Он почувствовал, что с ним что-то не так. Набрав сообщение, он отправил его сыну и пулей вылетел из кабинета, в котором его застиг звонок сына. В сообщении было написано: «Буду через 32 часа».

Раздался стук в дверь. Новак подумал, что это снова кто-то из деканата, ведь о происшествии говорили все учащиеся, и это не останется без внимания ректора и всей учебной части. Многие даже сняли драку на мобильные телефоны. Так что о ней не знал только ленивый. «Новак», – голос отца заставил вскочить его с места. Полусонный, он направился к двери. Подойдя к ней, он остановился, вспомнив про свое разбитое лицо. Он резко развернулся и оглядел свою комнату в безмолвном крике: «Что делать, что я ему скажу!?» «Я знаю о драке, открывай, Новак», – спокойный голос отца сразу успокоил парня. Он незамедлительно открыл дверь. Отец первым делом обнял сына, без расспросов и выяснений сказал: «Дома очень пусто без тебя, сынок. Бабуля и я очень скучаем». Он взял сына за плечи и, посмотрев ему прямо в глаза, тихо произнес: «Новак, поехали домой, на недельку, а потом… А потом решим, что делать дальше». Парень, опустив глаза, ответил очень убедительным голосом: «Да, но через пару дней. Надо появиться в школе, понимаешь, если я сейчас уйду, то выйдет, будто я убежал. А я не хочу бежать. Ты проведи со мной денек, а потом езжай домой, я поеду за тобой через два дня. Пойми меня, отец, так будет вернее». Авраам понял сына. Он стал не взбалмошным мальчишкой, а мужчиной. И теперь причины драки были ему ясны. Для кого-то это склока подростков, вызванная обидой, чувством соперничества и другими факторами, объясняющими агрессивное поведение молодого парня. Но отец увидел в глазах Новака совсем другое. То, что присуще только настоящему мужчине, – честь.

– Ну будь по-твоему, – произнес Авраам. – Какие у нас планы?

– Прогуляемся, поболтаем. Я столько вопросов тебе хочу задать, особенно по части документации…

Они вышли из корпуса и отправились в город. Во время прогулки Авраам расхохотался.

– Что, смеешься над моими синяками? – улыбнувшись, спросил парень.

– Нет, просто ты говорил о документации…

– И-и-и-и?.. _– вопросительно произнес Новак.

– И я представил, как твой бухгалтер отреагирует на смачную пощечину от тебя, если что-то сделает не так, – Авраам снова залился приятным смехом.

– Эх, не говори, надо заранее ему каску выдать будет, а то долго он не протянет.

Они шутили и общались на разные темы. Через пару часов они зашли в прохладное кафе с открытой площадкой, напротив бил фонтан и открывался красивый вид на аллею. Немного выдержав паузу, Авраам пристально посмотрел на сына. Во взгляде не было ни капли злости или сострадания. Только интерес.

– Было так, – начал Новак, сын понял отца без единого слова. – Это двоюродные братья, два отморозка, поначалу я с ними сдружился, ну надо же, думаю, хоть с кем-то общаться, вот и повелся с этими ребятами. Нас получилась компания, присоединилось еще четверо, и после пар мы вместе проводили время. Ну знаешь, как бывает: играли в футбол, гуляли, общались… Но очень скоро их поведение стало меня смущать, с каждым днем они становились все распущенней. В нашей компании стала появляться выпивка. Сначала редко, потом все чаще и чаще. Потом какие-то таблетки, в общем, я понял, что с ними лучше не знаться. Я перестал с ними общаться. Не думаю, что мой уход очень их обеспокоил, я ведь не занимался дуростью, которой уподоблялись они. В общем, я был среди них белой вороной. Ну, первое время все было нормально, они продолжили деградировать, а я стал еще больше времени посвящать учебе. И пару дней назад началось. Сначала они вслед что-то говорить стали. Где бы я с ними ни пересекался, чувствовал негатив и неприязнь с их стороны. Они проявляли ее и так и этак. Постоянно пытались меня задеть. Я подошел к ним в столовой в тот день и сказал, что сломаю нос любому из них, кто еще хоть слово в мой адрес скажет. Помогло до обеда, потом чувствую, они конкретно решили меня изводить, хотели поломать морально. Стали про меня гадости говорить, пара слухов и до меня дошло. Потом на последней паре, когда мое терпение и так было на исходе, эти два отморозка, ну братья, решили меня постебать, перебивали, что-то шептали за спиной. Понимаешь, я их знаю, некоторых нужно сразу же заткнуть, или они не успокоятся, пока тебя не доведут. Они из таких. Понимаешь, я не мог терпеть, я не обязан терпеть. Не знаю, чем это закончится, но я не жалею ни о чем.

– Ты мужественный человек, – сказал Авраам, не отводя от него глаз. – Я на твоей стороне. Я верю каждому твоему слову. Ты лучший сын, который может быть у отца. Я очень тебя люблю.

Эти слова вдохнули в парня много сил и еще большую уверенность в себе. Новак приехал, как и обещал. Он разобрался с отчислением, преподаватели решили, что драка была совместной и виноваты отчасти все – и те, кто провоцировал, и, соответственно, кто отреагировал. Потом он снова уехал и вернулся лишь после окончания колледжа.

Глава III

Отец устроил Новака на свое место в вознаграждение за труды и старания в учебе. Милана сразу же сразила его. Он без памяти в нее влюбился. Опыта общения с молодыми порядочными девушками у Новака не было, и поэтому он проявлял свою симпатию как мог. А мог он только пошутить или сказать что-нибудь о ее внешнем виде, но в такой форме, что лучше бы он просто промолчал, в этом было бы намного больше шарма и обаяния, чем в его глупых попытках сделать комплемент. Она реагировала очень негативно, и в первое время у нее сложилось мнение, что он пустой и глупый человек, да