— Не надо, пожалуйста, — Маша покраснела. — Я сяду с краю, вот здесь, — она положила ладонь на спинку стула.

— Хорошо. А я — напротив вас, — улыбнулась Катя. — Я всегда тут сажусь, чтобы было сподручнее на кухню бегать. Так, — она взглянула на часы в кулоне, висевшие на шее, — ещё час, мы всё успеем. Хотите, я вам пока фотографии покажу? У меня свой альбом, я сделала несколько копий со старых фотографий. Архив у Софьи Дмитриевны в спальне, но она не разрешает в нём копаться. А я люблю иногда повспоминать былые времена.

— Конечно! — глаза Маши загорелись. Было так приятно ощущать на себе чьё-то внимание и интерес, что хотелось ответить тем же. Тем более что, как ни крути, но это была семья любимого Кости.

Катя принесла симпатичный альбом, украшенный атласными цветами и бисером.

— Это я сама мастерила. Балуюсь вечерами, когда все дела переделаю.

Маша разглядывала снимки: пожелтевший картон, словно прорисованные серьёзные лица, дамы в кокетливых шляпках, мужчины в костюмах и широких галстуках…

— Это Николай Августович и Софья Дмитриевна в Париже. Они подолгу там жили. Это было связано с его работой. Это они в Москве — Николай Августович делал доклад в академии художеств. Это Сима в молодости. Это Сашенька — отец Кости, очень тихий мальчик был… В детстве болел сильно, от свинки чуть не умер. — Катя вздохнула. — Но характер с возрастом изменился — стал вспыльчивым. В одночасье от удара скончался… В кабинете отца, прямо у него на глазах…

Маша вглядывалась в лицо молодого мужчины, полулежащего на берегу моря, пытаясь разглядеть в нём черты Кости. Сутуловатый, с покатыми плечами, с немного застенчивой улыбкой и детским взглядом близоруких глаз — Александр Цапельский был по-своему очень привлекательным человеком. Видимо кадр был сделан случайно, без предупреждения, и Саша сильно щурился, не успев надеть очки. Вот они лежат на покрывале рядом с перевёрнутой книгой.

— Он женился поздно, хотя, — Катя пожала полными плечами, — что значит возраст для мужчины? Дашенька ведь красавица писаная, да вы и сами её видели. Она немного резковата, но человек хороший. Дочка генерала МВД — делайте выводы. Отец у неё человеком жёстким, не склонным к сантиментам, был. Но Сашеньку Даша любила. — Катя замолчала, уставившись в одну точку, и Маша не торопила её. — О чём это я? А… Дашенька юная была совсем. Все поначалу противились — такой скандал разгорелся! Они познакомились случайно, у кого-то в гостях, что ли, но Дарья сразу переехала в Сашину квартиру. Симочка очень возмущалась… Какая-то дикая и непонятная ситуация в то время сложилась. А потом Даша оказалась беременной, и как-то всё, знаете, успокоилось. Костя родился здесь, в Николаевском… Саша с родителями находился тогда в Германии, помогал отцу с проектом.

— Родился в этом доме? — ахнула Маша.

— Да, — Катя перевернула страницу.

— Ой, а это вы?! — Маша придержала лист за уголок. — А что это за девочка рядом с вами? Хорошенькая какая! И вот ещё… — не дождавшись ответа, Маша подняла глаза и увидела, как сморщилось Катино лицо. — Простите, я что-то не так…

— Нет, нет, Машенька, всё в порядке. Это Лёка, моя дочь. Она умерла много лет назад.

— О… — Маша непроизвольно накрыла руку домоправительницы своей.

В глубине сада раздался шорох кустов. Маша обернулась скорее на движение, нежели на шум.

— Что? — встрепенулась Катя.

Маша заметила убегавшего мужчину, которого они с Костей встретили у пруда. Перепутать она не могла, зрительная память у Маши работала отлично.

— Бомж какой-то. Извините, — Маша поморщилась. — Может быть местный житель. Мы с Костей видели его пару часов назад. Такой, — брезгливо передёрнула плечами, — с татуировками… и улыбается мерзко.

Катя резко захлопнула альбом и нахмурилась.

— Надо позвонить Борису. Он наш бывший участковый. Сначала здесь жил, потом в город уехал, квартиру купил. А как на пенсию вышел, дом построил взамен старого, вернулся. Живёт неподалёку и присматривает за нами. Когда женщины живут одни почти всё время, за ними следует присматривать…

— Да, Костя упоминал, что он вам по хозяйству помогает…

— Борис на все руки мастер. — Катя ещё выглядела расстроенной. — А с Симой сложно найти общий язык.

— Мне кажется, что я Серафиме Николаевне совсем не понравилась.

— Сима, она… — Катя оглянулась на дверь. — Не судите её строго. Она всю жизнь при матери. Никакой личной жизни.

— Что я могу ещё сделать, Катя? — Маша взяла инициативу в свои руки. — Мы и не заметили, как время быстро прошло.

— Да, да… — рассеянно произнесла Катя и вновь с тревогой посмотрела в сад.

Около четырёх солнце ушло за крышу дома, оставив запах нагретого дерева, маслянистый налёт на листьях и умиротворяющую атмосферу. Катя зажгла противомоскитные свечи и вынесла на улицу огромный начищенный старинный самовар. Аркадий и Жорж появились друг за другом и, по просьбе Кати, занялись розжигом. Поначалу они мирно справлялись с поставленной задачей, но вскоре послышалось брюзжание Жоржа, и Аркадий оставил его одного, покрутив пальцем у виска, чем рассмешил Машу. Дарья сменила босоножки на симпатичные мюли и, пыхтя сигареткой, продефилировала мимо них по тропинке вглубь сада. Маша помогла Кате выставить закуски и открыть вино, затем поднялась к Косте.

— Цапельский, ты спишь? — она заглянула в комнату, но Кости там не оказалось. Кровать была заправлена и лишь слегка примята. Крышка чемодана откинута, из розетки торчал шнур зарядки. Маша зашла к себе и села перед зеркалом, чтобы расчесать волосы.

…- Я не хочу больше об этом говорить! Мне хватило Софы…

Маша вздрогнула, услышав голос Кости. Видимо, кто-то ему ответил, но Маша не смогла распознать его собеседника, уж слишком тихо тот отвечал.

— Вот как? Это что, угроза? Просто бред какой-то! И чем она вам не угодила? Да отстаньте вы все от меня! — Костя злился.

Маша поднялась и тихо подошла к двери. Постояла, прислушиваясь к шагам в коридоре. Когда она выглянула, снаружи уже никого не было. Маша заглянула ещё раз в комнату Кости, затем зашла в общий душ на этаже, чтобы привести себя в порядок.

С улицы раздались звуки фортепиано, но Маша уже знала, что это пластинка, вставленная в граммофон. Запись была старой — шипела и немного заикалась. Экзальтированность дома и его обитателей просто ошеломляла. Одно было понятно — всё это делалось для Софьи Дмитриевны, и теперь, когда Маша познакомилась с ней и побеседовала с домоправительницей Катей, многое встало на свои места.

Внизу запахло дымком от самовара. Никаких шашлыков не предвиделось — в духовке дожидалась своего часа запечённая баранья нога с капустой и яблоками. Свет, льющийся из окон и дверей веранды, смешался с уличными и кухонными ароматами и стал похож на желтоватый сливочный крем…

Маша спустилась вниз и замерла в дверях, окутанная этим тёплым сладким эфиром. Ей захотелось раскинуть руки и нырнуть в этот свет, заполнивший гостиную. Она зажмурилась и улыбнулась, будто кошка на нагретой лужайке. Семья Цапельских была сейчас перед ней, словно на ладони. Оказывается, это так здорово смотреть на людей, не прислушиваясь к их разговорам.