соль и песок сберегут ваши души, а тело укрепит цветущий баньян или чад тростниковый. Гимны ушедшим и трепет свечи успокоят тревожные сны у потерянных душ. Флейт перелив уничтожит навечно порочные связи. Лишь беспокойство свое уходя оставь за порогом. Взгляд за пределы, а сердцем ко внутренней распре готовься.

Искры разума и воли снова возникли в ее взгляде, а лицо снова приобрело человеческое выражение. Ба Мяо недоуменно похлопала глазами, а затем вздохнула, раздраженно помотала головой и вскочила на ноги с обиженно надутыми губами и сверкнула на него зелеными ведьмовскими глазами.

— Госпожа, я сделал что-то не так? — Забеспокоился Стас. Девушка бросила на него еще один недовольный взгляд, отвернулась, как будто хотела уйти без ответа, но потом все же совладала с эмоциями, повернулась обратно, глянула на мальчишку снизу вверх и лишь затем процедила:

— Я сказала больше, чем хотела. Причем даже не помню, что именно, — Она попыталась успокоиться, расслабила плечи и более спокойно продолжила, — Ты услышал что-то, связанное с грядущим вторжением. То, что я знаю и немного больше. Таков мой дар и мое проклятие.

— Предсказание? — С придыханием спросил ее попаданец.

— Пф-ф. Ты начал мнить о себе слишком много! Нет, предсказания у меня получаются только после… Не важно. Это просто мои выводы, которые Богиня или местные духи решили дополнить.

— Но я почти ничего не понял. Слишком много иносказаний и намеков! — Более эмоционально, чем позволяло его положение, воскликнул Стас.

— Ты же умеешь их разгадывать, — Насмешливо покосилась на него Мяо. Девушка окончательно уверилась в том, что не выболтала ничего крамольного, поэтому снова повеселела, — Вот тебе хороший шанс доказать свой ум. В конце-концов, откровения свыше никогда не даются просто так. Хотя без них тебе, возможно, могло быть куда проще.

— Вы догадываетесь, что именно сказали, верно, Ба нюй ши? — Убитым голосом спросил ее Стас. Вот кто просил местных Иисусов вмешиваться в нормальный (ну почти) диалог. Хорошо же начинали, чтоб этих неведомых доброхотов призвали на доску спиритизма, а потом кинули ее в коллайдер! На молекулы поганцев, на молекулы!

— Знаю почти наверняка, — С легким злорадством пожала плечами его собеседница. Не любила она спонтанных вмешательств, пусть и научилась их терпеть и смирилась с внезапностью, — Это всего лишь переделка легенды на местный лад и без недостижимых подробностей. Не знаю, считать ли тебе это вмешательство везением или, наоборот, неудачей, но постарайся выжить. И обязательно расскажи потом, что именно я тебе выдала, как ты это понял и что получилось в итоге! — Снова энтузиазм исследователя в мягком, совсем не боевом голоске.

— Так и сделаю, госпожа. Если выживу, — Он все же не сдержал своего вздоха.

— Ах да, тебя же пошлют в бой. Может ударить тебя? День-другой ты сможешь ходить разве что под себя. Нет, подумают, что ты меня оскорбил и еще добавят. Хорошо, пойдем другим путем. Ты вроде говорил, что у тебя сломалось оружие? Ну, та палка с железным каштаном. Это ведь такими штуками черноногие обивают колосья пшеницы?

— Они обивают их цепом, Ба нюй ши. А у меня был кистень. Им черноногие охаживают торговцев или случайных прохожих по ночам, — С легкой иронией, скрытой под уважительными интонациями ответил ей Стас.

— Забавно. Но я не об этом. Тебе ведь нужна, м-м-м, веревка или лента или платок, чтобы сделать свою… Что бы ты ни хотел там сделать.

— Да, госпожа, нужна, — Стас все еще не понимал, к чему она ведет. А его визави вдруг слегка сдвинула рукав, обнажив холеное белое запястье, и принялась отвязывать с предплечья одну из широких полос, которые покрывали руку девушки на манер бинтов.

— Держи, — Она после секундного раздумья все же сняла отвязанную ткань и высокомерно бросила опешевшему попаданцу длинную, не менее двух метров в длину, алую ленту, — Теперь тебе будет, чем привязать свой цеп к палке. Этот материал хорошо проводит Ци и точно не порвется от твоей слабой энергии. К тому же, она сама по себе прочная и хлесткая.

— Этот смиренный страж глубоко благодарен доброй госпоже…

— Ладно-ладно, — Прервала его восхваления оттаявшая и подобревшая девушка. Не зря говорят, что подарок чаще всего бывает приятнее самому дарителю, — Пользуйся с умом. И лучше сверни его вдвое обратной стороной. Изнутри он выглядит невзрачно, для большей прочности. А то я слышала, что у вас убивают за мин серебра или даже за мешок риса с одной-единственной курицей.

"Ага, у нас за горсть риса и перья от той курицы родную мать продадут еще и платочком помашут на прощание. А за серебро еще и отца из могилы выкопают, со всеми почившими родственниками. Но за подарок — огромное мерси. Эх, а я еще клял себя, что прихожу тупо посмотреть на красавицу и трачу время на глупые мечтания. Ха! Вот вам практическая польза, ко всей уже имеющейся. Так что шел бы ты, внутренний голос, все российские железные дороги тебе в узкоколейку, на три веселых буквы. Что ни говори, а быть оптимистом не только приятно, но еще и выгодно!".

— Убивают, госпожа, вы правы, — Согласился с ней Стас. Потому что правда. Гипотетическая, так как мешок риса да еще с целой курицей имелся разве что у господина распорядителя, а с ним не забалуешь. Он потом незадачливых воров или налетчиков сам использует. И вместо куриц, и вместо петухов. А их останки еще приспособит на удобрения. Как раз для риса.

— Все, мне пора. Собрание уже должно закончится. Удачи, — Легко помахала она рукой, а потом исчезла в излюбленной манере культиваторов — спрыгнув вниз с помощью слишком высокой для человеческого восприятия скорости.

Сам же Стас так и остался сидеть на краю крыши с пухнущей от новых знаний и проблем головой, а также покоящейся на вытянутых ладонях алой лентой, от которой все еще шел легкий запах благовоний юной девы.

Глава 3

В казарме горел ровный, непривычно яркий свет сразу двух факелов. После угрюмой темноты ночи с исчезающей луной и скрытыми мглой звездами, огонь казался Стасу ослепительным. Очень странное и непривычное зрелище для помещения, которое раньше освещал разве что неровный свет одной или двух маленьких лучин, а то и вовсе парочка случайно найденных гнилушек. Что-то явно произошло, и произошло непредвиденное.

"Например, чертово лунное затмение, Коперника вам по Галилею через Джордано Бруно".

Спустившись в казарму, Стас увидел там всех оставшихся на ногах сокомандников, которые обступили взмыленного десятника с небольшим холщовым мешком в руках. Его заполошный