— Ты прав, может так и надо. Но вот что мне интересно.

— Что же?

— Ты за это время видел Рахмана?

— Нет, а ты? — ответил я настороженно. — Это плохо?

— Еще бы. Я думаю он тут самый главный. Да еще есть Барб. Если мы, точнее я, с трудом уделали четверых. То не думаю, что со следующей волной у нас останется хоть какой-нибудь шанс.

— Забей уже на шансы, ты подписал себе смертный приговор ровно в тот момент, когда пытался поесть мяска. Поднимай рыжулю. — Она совсем сдала.

В колчане осталось 2 стрелы. А меч находился ровно перед шеей безымянной девицы. В пылу боя чувствуя, что побеждает, щитовик вложил всю силу в скорейшее отрубание головы, но просчитался. Открывшись, все на пару сантиметров отодвинув щит от защитной стойки. Ар это заметил, и поспешил вонзить предпоследнюю стрелу.

Этот гад такого не ожидал, и уже через две секунды харкался кровью. Стрела поразило его ровно туда, куда он сам хотел нанести удар. Так тебе и надо, сволочь. Напоследок, как полагается он подложил нам всем подлянку. При падении, он упал на рыжулю и наконечником на щите умудрился попасть прямиком в чашечку.

Я не представляю, как она все это может преодолевать. Ар тут же начал действовать.

— Дорогая, ты бы не могла сюда закинуть меч и щит? За это мы тебя примем в нашем домике. Ты уже совсем издохла.

— Фу, как противно. Говори, как человек. Я тебе не кобыла, чтобы издыхать. — она углядела меня через дырки в дереве, и злобно смотрела именно на меня, а не на кэпа.

— Давай, это выгодная сделка для нас всех. Ты будешь в укрытии, а мы с оружием. — Ар вытянул руку.

Сначала девчуля попыталась подняться. Было уже схватилась за ладонь переговорщика, но тот лишь ударил по руке рыжули и моментально поднял.

— Я сказал, сделка! Жизнь за оружие.

— Ррр… Ладно, держи свое оружие, черт возьми. — Она подобрала из воды щит, подала его, как подала и два меча.

— Вот теперь другое дело. — кэп моментально ее вытянул, но ботинки остались в болоте. — Рад видеть в нашем шалаше.

— Не думайте, что я забуду вам все это.

— Мы и не думаем. — ответил я. — Если получится уйти, то останемся квиты. Подвергли опасности, и в тут же спасли.

— Ты вообще молчи, бастард! Тебе я и слова больше не вымолвлю.

— Справедливо, только за что? — она не ответила, держит слово, но кэп подхватил разговор.

— Слушай, ты неплохо дерешься. Где научилась? Не видел баб, которые могли махать не то что мечом, даже кухонным ножом.

— Долги собирать, это тебе не при лорде служить! — резко отрезала она.

— Во как! Ты меня знаешь?

— Еще бы. Твои делишки знает не только деревенская чернь. За тобой следят. Я слежу. И наследила. Мне достаточно, чтобы упечь тебя надолго, если наш добрый господин смилостивится.

— Ух, нехорошо. — Ар попался, и его лицо это явно выражало, у него начался нервный тик, лучше не смотреть на его правый глаз. — Даже если так, то у нас не много вариантов.

— У меня вообще нет выбора, кроме того, чтобы положиться на ваши жалкие души.

— У нас никогда его и не было. — промолвил тихо я.

Пока мы переводили дыхание, услышали плески воды. Это последний оставшийся охотник пытался сбежать в безопасное место подальше отсюда. Ар это заметил, взял последнюю стрелу, натянул лук. Четко и метко попал он в стоящее рядом от убегающего дерево.

— Черт, вторая фаза должно быть рядом. Нам осталось только ее дождаться и умереть.

— Вторая фаза? — спросила рыжуля. — Что еще за вторая фаза?

— Мы сражались с авангардом, здесь не было ни Рахмана, ни Барба. А значит они еще придут за нами. И придут намного более подготовленными, чем эти ребята.

В комнату вошел доктор. Альвина спала прямо на столе перед монитором, где освещалось похождения Шестова.

— Не спать! Чего еще удумала. — помощница резко выпрямилась, и уронила очки. — Вот, держи, свои очки. Ладно. Как там наш пациент?

— Вадим Игнатьич, скоро смена закончится, я тут непрестанно уже двенадцать часов наблюдаю.

— Смена все. Останавливай симуляцию.

— Вадим Игнатьич, мне кажется, что вы создали слишком умелого персонажа в помощь Шестову.

— Кого это?

— Аргентий. Он отразил нападение охотников, перестреляв пятерых. Это наверно перебор с характеристиками.

— Все у него в порядке с характеристиками. Как я помню, у него три ловкости. И судя по отчетам, он использовал лук. А значит, что нужна меткость. — доктор посмотрел на девушку поучительным взглядом и продолжил. — Так вот, знай, меткость может прокачиваться отдельно от ловкости, но это зависимая характеристика.

— Это как, я не очень понимаю?

— Это значит, что у него одна прокаченная меткость, плюс половина, округляя в большую сторону, дополнительных единиц за счет ловкости. Итого три меткости из… — доктор призадумался. — Вот ты мне скажи, какой максимальной цифрой, или числом, может быть характеристика персонажа.

— Она равна пяти.

— Верно. Три меткости — это средний показатель. Также три ловкости — это тоже средний показатель. Конечно в начале этого больше, чем нужно, но система компенсирует превышение показаний.

— Угу.

— Все, можешь идти. Пускай наш кролик отдохнет. А насчет развития сюжета у него — мне сказали, что все в порядке, в стандартном режиме…

— Я ушла. — Альвина вышла из лаборатории и захлопнула дверь.

Утро. Следующий день. Мистер Херельман входит в лабораторию. Как обычно кладет свои новенькие белые кросы в тумбочку. Смотрит в зеркало. Улыбается себе. Прихорашивается. Расчесывает потрепавшиеся ветром волосы. Проверяет частички завтрака с печенью в зубах. Кладет дипломат на полку.

Его помощницы нет на месте. Вторая помощница еще хуже первой. Катерина. Пускай у нее за спиной два учебных заведения, но все еще, до сих пор ничего не умеет, и поэтому она лишь помощница, а могла бы быть полноправным доктором, как и он сам.

Вадим Игнатьич надевает положенные в лаборатории ботинки, ложечкой влезает в них, ибо на полразмера они маловаты. Компания огромная, а такую простую вещь не может обеспечить, как простые рабочие удобные ботинки нужного размера.

Заходит в комнату с капсулой, и видит, что она запущена. На экране монитора виднеется Шестов, жующий похлебку вместе с Аргентием и Рыжулей. Он уже четвертого уровня, за спиной огромный меч, как в японских играх. И они обсуждают наконец запустившийся сюжет, приготовленный для терапии.