— С Брэндоном Трескоттом?

Он кивнул.

— Полагаю, да. Насколько в этой ситуации вообще можно надеяться на успешное завершение. Я имею в виду, что моей задачей было вынудить его проколоться и продемонстрировать свое богатство до того, как до него под видом стриптизерши доберется какая-нибудь журналистка из таблоида. Думаю, Трескотты уже начали перепрятывать свои активы.

Он хохотнул:

— Начали вчера, часов в пять вечера.

— Значит, все хорошо. По-моему, я справился.

Он кивнул:

— Так и есть. Ты сэкономил им кучу денег и показал нас в хорошем свете.

Я выждал — сейчас появится «но».

— Но, — сказал он, — Брэндон Трескотт сказал родителям, что ты угрожал ему. И к тому же оскорбил его. На его же собственной кухне.

— Назвал его идиотом, если правильно помню.

Он взял со стола листок бумаги:

— И кретином. И придурком. И шутил на тему того, что он отправляет людей в кому.

— Он ту девчонку в больницу отправил, — сказал я. — Пожизненно.

Дент пожал плечами:

— Нам платят не за то, чтобы мы беспокоились о ней или ее семье. Нам платят за то, чтобы мы не допустили, чтобы они обобрали наших клиентов до нитки. Пострадавшие? Не наша проблема.

— Я об этом и не говорю.

— Ты только что сказал, я цитирую: «Он ту девчонку в больницу отправил».

— И никакого зла на него я за это не держу. Как вы и сказали — это работа. И я ее выполнил.

— Но ты оскорбил его, Патрик.

Я повторил каждое слово:

— Я. Оскорбил. Его.

— Ага. А его родители — те люди, благодаря которым мы пока еще при деле.

Я поставил стакан на стол.

— Я подтвердил им то, что все и так знали, — что их сын, научно выражаясь, идиот редкого калибра. Я выдал им всю информацию, необходимую для того, чтобы они и дальше могли защищать его от самого себя и чтобы родители парализованной девчонки не наложили лап на его машину за двести тысяч долларов.

На секунду глаза его раскрылись.

— Это столько она стоит? «Астон-мартин»?

Я кивнул.

— Двести тысяч, — присвистнул он. — За британскую машину.

Какое-то время мы сидели в тишине. Сок я оставил там, где он и был, и наконец сказал:

— Значит, никакой постоянной работы, так?

— Так. — Он медленно качнул головой. — Патрик, ты пока что не понимаешь местной культуры. Ты отличный сыщик, но тот факт, что ты постоянно ищешь повода для драки…

— Да о какой драке речь?

— О какой драке? — Он усмехнулся и отсалютовал стаканом. — Ты думаешь, что носишь красивый костюм, а я вижу только классовую ненависть, в которую ты закутан. И клиенты наши тоже ее видят. Как ты думаешь, почему ты до сих пор не познакомился с Большим Д.?

«Большим Д.» в компании звали Моргана Дюхамела, семидесятилетнего главу компании. Он был последним из Дюхамелов — у него было четыре дочери, но все они вышли замуж и носили фамилии своих мужей. Зато он пережил Стэндифордов — последнего из них здесь видели в середине пятидесятых. Офис Моргана Дюхамела, как и офисы нескольких других старших партнеров, находился в первой штаб-квартире «Дюхамел-Стэндифорд» — малозаметном, шоколадного цвета особняке на Экорн-стрит, у подножия холма Бикон-хилл. Потомственная клиентура со своими проблемами ездила туда; их дети и нувориши направлялись в Интернешнл Плейс.

— Я всегда полагал, что Большой Д. не особо интересуется внештатниками.

Дент покачал головой:

— У него энциклопедические познания об этой фирме. Все сотрудники, их супруги и родня. И все внештатники. Именно Дюхамел рассказал мне о том, что ты водишь дружбу с торговцем оружием. — Он многозначительно поднял брови: — Старик ничего не упускает.

— Значит, знает обо мне.

— Ага. И ему нравится то, что он видит. Он бы с радостью тебя нанял. И я тоже. Глядишь, со временем ты мог бы даже стать партнером. Но при одном условии, и оно не обсуждается — измени свое отношение. Думаешь, клиентам нравится иметь дело с человеком, который, как им кажется, их осуждает?

— Да не осужда…

— Помнишь, что было в прошлом году? Глава «Брэнч федерейтед» прилетел сюда из Хьюстона только для того, чтобы тебя поблагодарить. Он ни разу такого не делал. Ни разу не сказал спасибо ни одному из партнеров, я уж не говорю о простых сотрудниках, тем более внештатных. Помнишь это?

Попробовал бы я забыть. Премия за то расследование полностью покрыла медицинскую страховку для всей моей семьи. «Брэнч федерейтед» владела несколькими сотнями компаний, и одной из самых прибыльных была ДЛИ — «Даун-Ист Ламбер инкорпорейтед». Фирма эта работала в Бангоре и Себаго-Лейк, в штате Мэн, и была крупнейшим в стране производителем строительных крепежей, которые использовали для временной замены несущих балок во время ремонта или строительства. Меня внедрили в филиал компании в Себаго-Лейк. Задачей моей было войти в доверие к женщине по имени Пери Пайпер. Руководство «Брэнч федерейтед» подозревало, что она продает технологические секреты конкурентам. Во всяком случае, так нам сказали. После месяца работы с ней стало ясно, что на самом деле она собирала данные, чтобы доказать — «Брэнч федерейтед» мухлюет с оборудованием, замеряющим уровень загрязнения на собственном производстве. К тому моменту, когда я втерся к ней в доверие, Пери Пайпер уже собрала достаточно доказательств того, что ДЛИ и «Брэнч федерейтед» нарушили, и вполне осознанно, и Акт о чистом воздухе, и Акт о фальсификации данных. Она могла доказать, что фирма в восьми штатах приказала своим менеджерам неправильно настроить датчики загрязнения, в четырех штатах предоставила ложные данные Министерству здравоохранения и фальсифицировала результаты собственной проверки уровня качества продукции — на каждой из своих фабрик без исключения.

Пери Пайпер знала, что за ней следят, и поэтому не могла ни вынести ничего из здания, ни переслать данные на домашний компьютер. А вот Патрик Кендалл, скромный бухгалтер из отдела маркетинга и ее приятель, — вот он мог. После двух месяцев знакомства — мы сидели в ресторанчике «Чили» в Южном Портленде — она наконец попросила меня о помощи. Я согласился. Мы подняли бокалы с «Маргаритой» и заказали еще по три шарика мороженого. Следующим же вечером я препроводил ее прямиком в руки службы безопасности «Брэнч федерейтед». Фирма выдвинула ей судебный иск за нарушение условий контракта, за нарушение корпоративной этики и за нарушение договора о конфиденциальности. Ее обвинили в краже в крупных размерах и признали виновной. Она лишилась дома. И мужа тоже лишилась — он свалил, пока она сидела под домашним арестом. Ее дочь выкинули из частной школы. Сына вынудили бросить колледж. В последний раз, когда я слышал о Пери Пайпер, она зарабатывала тем, что отвечала на телефонные звонки в фирме, торгующей подержанными автомобилями в Льюистоне, а по вечерам мыла полы в оптовом магазине «BJ’s» в Оберне.