— Это не так. Многие мужчины согласны с Шекспиром: «Красивое лицо поблекнет, но доброе сердце — как солнце или луна». — Заметив, что Марк пришел в замешательство, она небрежным тоном добавила: — Это «Генрих V», если захотите почитать.

— Шекспир, да? — заинтересовался мистер Хедвин. — Мне нравится. Классно. Продолжайте.

— Лосьоны не помогут избавиться от морщин тому, кто постоянно хмурится, — сказала Делия, возвращаясь к любимой теме. — Знаете ли вы, что мышцы напрягаются больше, когда вы хмуритесь, чем когда улыбаетесь? Мы уже выпускали вкладыши о здоровье и диете. Теперь я хочу подготовить материал о том, как улучшить внешность, заботясь о состоянии души.

— Хорошо, — согласился мистер Хедвин, — но каким образом это может увеличить спрос?

Делия уверенно улыбнулась.

— Все будет зависеть от текста вкладыша.

— Тогда побыстрее подготовьте его и дайте мне прочитать…

И вот теперь, сидя с Лоуренсом в ресторане, Делия могла поделиться своими успехами.

— Я очень много работала над этими вкладышами, — рассказывала она Лоуренсу за кофе с ликером, — и текст всем понравился.

— Тогда в чем дело? — спросил Лоуренс, заметив в ее тоне какую-то неудовлетворенность.

— Дело в нем, — ответила она. — В Крейге Локсли. Все это исходит от него, я даже не догадывалась раньше об этом.

— Ты обсуждала с ним текст вкладышей?

— Нет, я имею в виду, что идея о внутренней красоте исходит от него. А я-то полагала, что сама дошла до этого, хотя, на самом деле, просто спопугайничала.

Она не стала говорить о том, что испытала настоящий шок, когда поняла, что не может вычеркнуть его из своей памяти. Он все это время был с ней.

— Вот так только и преуспеешь в этом мире, — довольно сказал Лоуренс. — Надо брать все, что можно, от тех, кто встречается на твоем пути. Впрочем, не мне тебя учить.

— Ты хочешь сказать, что я по природе именно такая? — спросила Делия озадаченно. — То есть беру, но не даю?

— Да ладно тебе. Я просто хотел сказать, что с такой умной и красивой головкой, как у тебя, многого можно добиться.

Делия машинально улыбнулась. Почему-то комплименты ее больше не радовали, а этот и вовсе покоробил. Вскоре она заявила, что у нее разболелась голова, и попросила Лоуренса отвезти ее домой.

Когда дверь за ним закрылась, она быстро разделась и пошла в душ, чтобы смыть с себя все, что, как ей казалось, прилипло к ней в этом ресторане. Там царила атмосфера потакания собственным прихотям, все было сосредоточено на еде, вине и бездумных удовольствиях. Атмосфера была знакомой и никогда прежде ее не раздражала. Но сегодня захотелось смыть с себя всякое напоминание о ней.

Делия опять подумала о своем недавнем успехе. Текст вкладышей она написала в порыве вдохновения. Вот что у нее получилось:

«Вы правильно сделали, что выбрали наш лосьон, но внимательно посмотрите на себя в зеркало, когда начнете втирать его в кожу. Не хмуритесь ли вы, вспоминая неприятности прошедшего дня? Забудьте о них. Ссора с мужем также только углубит морщины, от которых вы пытаетесь избавиться. Простите его за то, что он не вынес мусор. Вспомните о том хорошем, что он для вас сделал. Вы станете счастливее и поможете „Орчид“ помочь вам».

В таком духе было написано шесть вкладышей, все они подводили к мысли, что внутренняя красота служит вспомогательным средством к косметике фирмы «Орчид». Результат оказался настолько впечатляющим, что Марк стушевался, а Брайан попытался, было, приуменьшить значение вкладышей, но вовремя понял, что мистер Хедвин очень ими доволен, и вынужден был изменить тактику.

Так что Делия оказалась на коне, хотя радость была немного омрачена мыслью о том, что сказал бы Крейг Локсли, знай он, как она интерпретировала его идею.

Она не могла заставить себя забыть его лицо в тот вечер и руки, крепко обнимавшие ее. В этих объятьях не было ни нежности, ни участия. Но она, тем не менее, успокоилась тогда, ощущая исходившую от него силу. Такого чувства безопасности, она не испытывала ни с одним другим мужчиной. Только он, даже не пытаясь при этом скрыть своего презрения, дал ей понять, что именно отсутствует в ее полной блеска жизни. Он счел ее одинокой, и она, конечно, отрицала это. Но его мнение затронуло ее за живое.

Делия смутно надеялась, что он все-таки свяжется с ней, чтобы рассказать, как чувствует себя Дженни, но он не подавал никаких признаков жизни. Она исчезла из его памяти, и это доставляло ей душевную боль.

На следующее утро мистер Хедвин вызвал ее к себе.

— Мы заключили контракт с фирмой «Кэлловейз», — с триумфом объявил он.

Делия ответила то, что в таких случаях полагалось отвечать. Безусловно, совет Марка, по выбору рекламного агентства, был ей не на пользу, но этого нельзя было показывать.

— Я хочу, чтобы вы поговорили с их управляющим. Встреча назначена через час, — продолжал мистер Хедвин. — Вы обсудите с ним, что мы сделали в области рекламы в последнее время. Увидите, насколько он осведомлен о наших делах.

«Кэлловейз» располагался в престижном районе, в самом центре Лондона, на улице с элегантными каменными домами. Некоторые из них были переоборудованы под магазины, торгующие предметами антиквариата, на которых даже не было ценников, поскольку тот, кто мог позволить себе купить их, был прекрасно осведомлен об их цене. На этой улице находились также агентства по продаже недвижимости, предлагавшие квартиры, стоимость которых оценивалась в миллионы. На дверях других зданий просто красовались латунные таблички с названиями фирм.

Администратор указала ей, как пройти в кабинет управляющего. Делия широко открытыми глазами уставилась на табличку на двери. Крейг Локсли?! Этого просто не может быть! Она помешалась на нем! Он мерещится ей повсюду.

Но тут из-за неплотно закрытой двери раздался холодный голос, который она так хорошо запомнила:

— Входите, мисс Саммерс. Я вас жду.

Делия в изумлении вошла в залитый солнцем кабинет. Это казалось кошмаром наяву. Вот сидит Крейг Локсли и ждет ее. Теперь она поняла, что их встреча была неизбежна.

— Доброе утро, мистер Локсли. Я из «Орчид Косметикс» и… и… — Она утратила свою обычную уверенную манеру говорить. — Я ничего не могу понять. Как вы здесь оказались?

— У моих партнеров много блестящих идей, но мало деловой хватки. Именно для этого здесь я.

— Понятно, — медленно проговорила она.

— Ничего вам не понятно. Ваши представления о слепых соответствуют девятнадцатому веку. У меня есть компьютер, первоклассная секретарша и мозг, который помнит все.

— Все?

— Все, что я хочу помнить.

— Вы не захотели помнить, что надо позвонить мне и рассказать о Дженни.

— Я не забыл. Я просто не считал это необходимым.