Они вместе хлопотали на кухне, делая каждый свое дело.

Слишком уж по-семейному, хмуро признала Крис через несколько минут, поймав себя на том, что мурлычет что-то себе под нос, колдуя над рыбой.

Несмотря на то, что рядом находился этот грубиян Сэм Бартон, она уже давно не чувствовала себя столь комфортно. Сэм был загадкой для нее, замкнутым и непостижимым человеком. Он не из тех, с кем можно приятно расслабиться. А она так давно не была в мужской компании, что ей не следует ослаблять бдительность и попадаться в ловушку. Ни на минуту.

— Надеюсь, вам понравится, — холодно сказала Крис, ставя на стол тарелку с форелью и возвращаясь к плите, чтобы приготовить овощи к основному блюду.

— А вы не будете есть?

Отрицательно помотав головой, она пояснила:

— Если я съем форель, то потом не притронусь к говядине. У меня не очень хороший аппетит.

— Садитесь, — приказал Сэм и встал, чтобы взять еще одну тарелку. Потом он вернулся к столу и разрезал рыбу пополам. — Я сказал, садитесь, — гневно повторил он, видя, что Крис не собирается выполнять его распоряжение.

— Я вам не Мерлин, мистер Бартон...

— А я вам не мистер Бартон! Я говорил: меня зовут Сэм, — холодно сказал он. — И я прекрасно понимаю, что вы не Мерлин, он, в отличие от вас, подчиняется моим приказам.

Свирепый взгляд серых глаз Крис скрестился с зелеными лучами его взгляда. Через некоторое время Крис поняла, что долго его не выдержит.

— А если я скажу «пожалуйста», это поможет? — вдруг тихо спросил Сэм хрипловатым голосом.

Еще как поможет. Это избавит ее от напряжения, вновь возникшего между ними.

Но Крис, действительно, не хотела есть форель. Во-первых, рыба не позволит ей полакомиться мясом. А во-вторых, она поняла, что близость в уютной атмосфере кухни грозит стать чем-то большим.

Да что с ней случилось? Джеймс умер год назад, у нее был настоящий нервный срыв, она не допускала даже мысли об отношениях с другими мужчинами. Кроме того, Крис была самодостаточной личностью и не относилась к тем женщинам, для которых жизнь без противоположного пола бессмысленна.

Тогда почему же на нее так действовала близость Сэма?..

Она подняла глаза и увидела, что хозяин наблюдает за ней. Ощущение того, что он находится слишком близко, усилилось.

Этот человек груб, агрессивен, абсолютно лишен всякого шарма, сказала она себе.

Да, но он с состраданием относится к животным и извинился за свою грубость. И сейчас изо всех сил старается быть вежливым. Плюс его сестра Молли, которая обожает брата...

— Форель остывает, — напомнил Сэм. Крис неохотно села напротив и начала есть, чувствуя, что возникшее недавно ощущение комфорта испарилось.

Может быть, если завтра рассеется туман, она сможет уехать? Они с Сэмом отдохнут друг от друга, ожидая приезда Молли.

Но Крис пыталась обмануть себя. На самом деле она сознавала, что это просто даст ей возможность избежать общества человека, чье превосходство она начала ясно ощущать.

— Вы похожи на маленькую девочку, которую заставляют есть, — заметил Сэм.

До погруженной в свои мысли Крис не сразу дошел смысл его слов.

— А вы уже попробовали форель? — спросила она, отпивая глоток вина.

— Нет еще. — Он подцепил вилкой кусочек и отправил его в рот. И тут же закатил глаза, наслаждаясь вкусом. — Я считал, что Молли хорошо готовит форель, но, клянусь, эта просто потрясающа! — добавил Сэм.

Крис усмехнулась.

— Обещаю не передавать ей ваших слов! Хотя приятно, что мой рецепт пришелся вам по вкусу.

— Ваш рецепт? — удивился Сэм.

Она кивнула.

— А моя способная ученица просто мастерски его использует. — Крис попробовала рыбу, критически заметив, что следовало бы добавить побольше лимона. Все остальное, кажется, в нужных пропорциях.

— Хорошо. Сдаюсь, — сказал Сэм. — Извольте объясниться.

— Я — профессиональный повар, — пояснила Крис.

— И что? — В ожидании ответа он продолжал смаковать рыбу.

— Ничего, — ответила она. — Молли и я работали вместе некоторое время, когда она подумывала сменить профессию. Но потом ей предложили сниматься, и она вернулась к своему любимому делу. — Крис улыбнулась, вспоминая весело проведенные с подругой недели.

— Так эта форель — ваш собственный рецепт? — произнес Сэм, рассматривая гостью сквозь стекло своего бокала.

— Я люблю готовить.

— Гм... — задумчиво промычал Сэм. — Вот почему я не мог отделаться от мысли, что вы чего-то недоговариваете...

Крис рассмеялась, покачав головой.

— По-моему, к вам это тоже относится, Сэм! — Действительно, он ничего не рассказал о себе. — Полагаю, вы писатель?

— Кто вам об этом сказал? — вдруг снова напрягшись, тихо спросил Сэм, и его прищуренный взгляд сразу разрушил установившуюся дружескую атмосферу. — Понятно, — заявил он, — Молли!

Крис не понравилась внезапно произошедшая в нем перемена.

— Извините, я не знала, что это столь страшный секрет. Возможно, вы пишете под псевдонимом, поэтому я сомневаюсь...

— А почему вы решили, что я пишу под псевдонимом? — Он пронзил ее ледяным взглядом.

Кажется, приятный вечер непоправимо испорчен. Но откуда ей было знать, что ему не нравится говорить о своей работе? Этот человек готов вспыхнуть в любой момент как фейерверк, и она не представляла, что могло вызвать его раздражение.

— Ну, во-первых, мне никогда не попадались книги, написанные Сэмом Бартоном, — спокойно объяснила Крис. — Поэтому я предположила, что у вас должен быть псевдоним. Извините, если я ошиблась, но вы производите впечатление человека, которому не требуются признание общественности и популярность, преследующая известных писателей, — продолжила она.

Крис нервировал напряженный, холодный взгляд его зеленых глаз, от которого ее бросало в дрожь.

Да что она такого сказала, черт возьми?! Никогда не слышала, чтобы писательская деятельность считалась секретной.

Гнетущее молчание нарушил телефонный звонок.

Может быть, это снова звонит Молли, с надеждой подумала Крис. Она хотела сама с ней поговорить.

Когда телефон замолчал, она поймала себя на том, что подсчитывала звонки, и с облегчением вздохнула, когда после паузы телефон снова зазвонил. Это, несомненно, Молли!

Сэм бросил на нее насмешливый взгляд и взял трубку.

Наверное, на ее лице была написана радость оттого, что их беседу прервали. Но что она могла с собой поделать, если ее лицо, как зеркало, отражало все ее эмоции?

— Каролина? — сказал Сэм в трубку.