— Интересно, почему демонов так боятся? Не хотел бы я жить в мире, где все такие чувствительные.

— Я надеюсь, что не останусь в мире, где человеческая жизнь стоит так мало.

Маг хмыкнул. Кажется, от злости мы перешли на ты. Будто самому себе он сказал:

— Греса я все-таки отправлю отсюда. Если ему понадобилось всего три дня, чтоб перейти на другую сторону, и за мое имя оплеухи раздавать, здесь ему делать нечего.

Я не решила перевести тему:

— Если их осталось всего трое, ты можешь с ними справиться?

— Могу, но раз приезжает командор, значит, в заговоре участвуют не только эти трое и даже не четверо. Нет, нужно убедить королевского посланца, что храмовники действуют во вред Его Величеству. Знать бы еще, какой это вред. Зачем им школа на краю королевства, в глухом углу? Да и учатся тут по большей части дети нетитулованных аристократов, а то и вовсе те, кому благородное достоинство выдали за служение королевству.

— Звучит, будто тебя наказали, отправив сюда командовать.

— Да. Наказали. За то, что родился бастардом. Прорубать строй врагов перед конем высокого лорд я годился, а за одним столом они меня едва терпели.

— Но если ты лорд, значит, отец тебя признал?

Мы двинулись дальше по ходу, и Беритол вполголоса рассказал мне свою историю.

Лордом он стал в семь лет. До того его воспитывала мать-служанка, которая убирала комнаты в доме лорда Энтони Беритола. И хоть бастардов тот не признавал, но все трое — сам Виттор и две девчонки от кухарки — были сыты, тепло одеты и приставлены к делу по силам. Когда же законный наследник тяжело занемог, и соседи стали проявлять к землям лорда нездоровый интерес, тот обратился к королю и выправил для Виттора бумагу. Так бастард стал законным сыном лорда Беритола. Наследнику удалось выжить и выздороветь, но отказываться от своего слова лорд не стал и отправил мальчишку к капитану гарнизона — учиться военному делу, а когда проснулась магия, приказал замковому магу научить парня всему, что умеет.

Когда Витту стукнуло пятнадцать, лорд дал ему меч, шлем, латы, коня и грамоту о происхождении. Они обменялись магическими клятвами: Виттор обязывался никак и ничем не вредить наследнику Беритола, но в случае, если тот умрет, не оставив потомков, вступить в дела вместо него. Пока наследник жив, Витт обязался на земли не претендовать.

Взамен лорд Энтони Беритол пообещал заботиться о матери Виттора, кормить ее и содержать в замке до конца ее дней, даже если она совсем одряхлеет и работать не сможет. Слово свое отец сдержал. Матушка скончалась всего пять лет назад — для замковой служанки жизнь ее была долгой и весьма неплохой. У единокровного брата уже сыновья подросли, так что, на землях Беритолов Витт не понадобится.

Мы обошли замок. Он оказался небольшим, всего две башни и донжон с залом, кухней, комнатами лейтенантов и казармами. Зато стены были толстенные — еще бы, и коридор внутри стен, и тайный ход, а на нижних этажах арсенал, клетушки для мальчишек-слуг и что-то еще, лорд не стал вдаваться в подробности.

Пройдя по всем возможным ходам и заглянув в комнаты мы выяснили, что замок живет спокойно, храмовники чувствуют себя как дома, двое из них устраиваются в комнатах лейтенантов, а третий пытается провести ритуал признания его замком с помощью какого-то артефакта, но уже получил камнем по затылку, едва не провалился на подгнившей доске (на что Беритол заметил, что вчера еще на этом месте все доски были целы) и заблудился в совершенно прямом коридоре. В конце концов плюнув, он погрозил стенке кулаком пообещав, что приедет командор Храма и покажет, кто тут хозяин.

— Хотел бы я посмотреть, как командор будет усмирять замок, не обладая ни каплей магии.

— Мне показалось странным, что среди храмовников был только один маг, и он, кажется, не был главным.

— Более того, обращались они с мэтром препаршиво, — фыркнул Беритол. — В некоей священной книге упомянуто, что боги выбирают праведников, которые не привыкли облегчать себе жизнь магическим даром. Поэтому магия для храмовников считается недостатком. Итогда маги запечатывают дар, чтоб влиться в братство, а тех, кто сохранил чары, держат как обслугу, и уж высоких санов им не видать.

— То есть, облегчать себе жизнь обслугой с даром, можно. Это священной книге не противоречит.

— Храмовники! — Развел руками маг.

Мы вернулись в комнаты капитана и принялись строить планы. Итак, задача: раскрыть храмовников перед королевским послом так, чтобы отпереться тем было невозможно.

— Нет ли у вас какого-нибудь заклятия, которое бы заставило этих гадов во всем признаться?

— Кто из нас демон разума? Если такое заклятие и существует, это ты должна о нем знать.

Я покачала головой. С заклятиями у меня плохо, прямо скажем. С заклятиями у меня никак. Но заставить "братьев" разговориться можно и без магии. Особенно тех, кто сам магией не обладает, а значит…

— Что пьют в замке?

— Воду, а те, у кого нет магии, слабенький эль. Таким не напьешься. Что-то более сильное в школе пить запрещено.

— Виттор, не стройте из себя праведника. Я уверена, что в закромах у вас найдется что покрепче.

Лорд покосился на меня, но я ободряюще покивала. Он отодвинул сундук и вытащил из угла маленький темный бочонок:

— Вот. Держу здесь, чтоб не стащили. Тем лейтенантам, у кого нет магии, наливаю по стопке на праздник. Если болеют, то с медом ее хорошо.

— Что это?

— Живая вода.

Живая вода, вода жизни, aqua vitae — так называли виски в раннем средневековье. Я взяла у капитана кружку и нацедила чуть — да, именно он. Чудесно.

— Но храмовники ее пить не будут. — Развел руками Беритол. — Они знают, как живая вода развязывает языки. Думаю, выхлебают пару кружек эля, и все.

— Чтоб храмовники не покупали живую воду у селян? Не верится.

Беритол воззрился на меня в удивлении:

— У вас в нижнем мире, наверное, живую воду умеет делать каждый второй демон, но у нас магией живой воды владеют только монахи острова Ивскарь, и только они хранят рецепт. Впрочем, без их магии рецепт бесполезен.

Я отвернулась и закусила руку, чтоб не рассмеяться. Нет, пожалуй, открывать секреты перегонки я не буду.

— Вы здесь эль покупаете или сами делаете на месте?

— Делаем, — буркнул лорд. — Каждый год оказывается один-два отпрыска разорившихся семей, которые промышляют хмельными напитками. Если молодым балбесам не разрешить варить под надзором, будут алхимичить втихаря.

Я хихикнула. Да,