— Помоги-ка мне, — подозвал Хатунцева Виктор.

Сергей спустился к нему, и они вдвоем сняли со стены деревянный замасленный щит, за которым обнаружилось широкое углубление…

Только один Биленков знал характер задания, остальные члены его оперативной группы узнают о нем, когда, говоря военным языком, выдвинутся к объекту. Вот тогда-то он и «вскроет пакет с заданием». Если бы эту систему, исключающую утечку информации о сути задания, не придумал кто-нибудь другой, ее придумал бы сам Виктор.

Он включил фонарь-переноску, повесив его на крюк, и его взору предстал хранившийся здесь арсенал. Биленков сразу определился с выбором: пистолеты-пулеметы «кипарис», разработанные на базе чешского «скорпиона» образца 1961 года по заказу Минобороны СССР. «Кипарис» — личное оружие защиты и нападения с эффективной дальностью стрельбы семьдесят пять метров. «Кипарисы» из этого арсенала были оснащены глушителями, магазинами на тридцать патронов и лазерными целеуказателями. Передав шесть единиц этого оружия наверх, он парами передал запасные рожки.

Все его мысли — только о предстоящей спецоперации. Его противник — командующий в чине генерал-полковника с отборным охранным подразделением. Кличка — Лесник, и получил он ее за то, что не расставался с мундиром и имел привычку поглаживать петлицу с вышитой золотом дубовой ветвью, можно было заметить (даже на фотографиях) потертость одной петлицы — она была темнее другой.

Биленков остановил свой выбор на гранатомете револьверного типа. Распаковав коробку с гранатами со слезоточивым газом, он заполнил ими гнезда барабана. В арсенале имелись ручные цилиндрические гранаты, содержащие гораздо больше газа, однако они сгорали медленнее и позволяли обороняющимся укрыться от газа или даже отбросить гранату. Скорострельный гранатомет был способен поставить удушающую заградительную стенку, а потом, как говорят профессионалы, только подбрасывай дрова в топку. Огромный плюс этой модели — относительная бесшумность работы. И если учесть, что обороняющиеся редко пользуются оружием с глушителем, то этот «газовый револьвер» можно было назвать лучшим в своем классе и в конце концов отнести его к штурмовому оружию.

В дополнение к одному гранатомету командир опергруппы раздал членам команды противогазы. Потом, подавая пример, облачился в легкий бронежилет. Рядом, толкая его локтями, облачался в «броню» Старый Хэнк.

— Ты похож на дачника в погребе, — неожиданно заметил он. — Соленья, варенья. Знаешь, чем угостить.

— Ага, — скупо отозвался Биленков. — Давай, взяли.

Вдвоем они поставили деревянный щит на место и поднялись наверх. Остальные бойцы уже погрузили оружие и амуницию, включая надувную четырехместную лодку, в машины, оставив при себе только пистолеты Макарова. Биленков закрывал гаражную дверь, когда услышал у себя за спиной:

— Все сам, сам. Слава богу, за день ни разу не улыбнулся.

Он не стал отвечать на сарказм, как не пытался выяснить автора этой фразы. Просто сделал вид, что ничего не слышал, и первым занял место в машине.

На пересечении Открытого шоссе и Тагильской улицы фары головной машины вырвали из темноты исполосованного световозвращающими вставками патрульного, его характерный жест жезлом и шаг на проезжую часть, призывающий водителя остановиться.

— Прижимайся, — отдал распоряжение Биленков.

Водитель «шестерки» прижался к обочине. Четвертая модель «Жигулей» проехала дальше — чтобы осмотр не начался с нее. Оба водителя тотчас включили аварийный сигнал, поставили машины на ручной тормоз, не глуша двигатели.

Эта слаженная работа не ускользнула от второго патрульного, и он подстраховал товарища, взяв автомат Калашникова на изготовку и прикрываясь дверцей патрульной машины.

Опустив стекло со своей стороны, Биленков дождался постового. Тот представился, назвав свое звание, должность и фамилию, и потребовал предъявить документы. Виктор раскрыл удостоверение:

— Капитан Биленков. Московский уголовный розыск.

Постовой взял корочку в руки и, включив фонарик, прежде всего посветил в салон, разглядывая пассажиров.

— Извините, лейтенант, мы торопимся, — отвлекая его, проговорил Виктор.

— Откройте багажник, пожалуйста, — также учтиво потребовал постовой.

Биленков достал из кармана блокнот и авторучку и приготовился записывать:

— Номер значка, лейтенант. Поживее — мы на задании. Не дай вам бог, сорвать его.

Постовой решил не усложнять себе жизнь и, вернув удостоверение, бросил руку к козырьку фуражки:

— Можете ехать.

Эта опергруппа явно направлялась в парк Лосиный остров, поэтому лейтенант, словно заглаживая свою вину, пояснил:

— Пермская улица частично перекрыта, там ведутся дорожные работы.

— Спасибо. Мы поедем именно по той дороге. Там справа АЗС, если не ошибаюсь.

— Так и есть.

— А на Абрамцевской никаких затруднений? Нам нужно выехать к железнодорожному переезду.

— На Абрамцевской все чисто, — снова отдавая честь, ответил лейтенант.

Он не ошибся, предположив, что «шестерка» снова займет место лидера. «Четверка», выключив аварийный сигнал, мигнула левым поворотом и пристроилась ей в хвост.

— Видел фильм «Уберем их на обратном пути»? — спросил Тимофей Лебедев.

— Да, — поддержал его Хатунцев, — было бы любопытно узнать…

— Ты рули давай, а ты сиди молча, — осадил кровожадных товарищей Биленков. И все же пояснил — «для тупых». — Мы сейчас на АЗС заедем, автозаправщиков тоже уберем? А эти менты — они уже на нашей стороне. Они будут молчать в тряпку, потому что именно они пропустили нас на охраняемую территорию. Еще вопросы есть?

Больше вопросов не было.

Пополнив баки горючим на АЗС, машины оставили позади Абрамцевскую просеку.

— Здесь потише, потише, гаси огни… — сказал Виктор, бросая взгляд в боковое зеркало заднего обзора, настроенное «под инструктора». Следующая по пятам «четверка» с Шевкетом Абдуловым за рулем также погасила огни, читая сигналы и повторяя все маневры головной машины. — Прижимайся. Включай правый поворот и сворачивай. Смелее, смелее — здесь съезд. Все, выключай сигнал.

Биленков облегченно вздохнул, когда фактически вслепую сначала одна машина, а за ней и другая вписались в поворот под горку.

— Глуши двигатель. Посидим немного. В тишине.

Он сам почувствовал напряжение, как будто машины припарковались у основания ЛЭП. Нервы были натянуты, как струны. Пройдет минута или две, и остальные члены опергруппы узнают о цели задания.

Виктор первым вышел из машины и огляделся. Небо очистилось от облаков, заметно похолодало, лунный рассеянный свет проникал за каждый куст, скрывавший машины от постороннего взгляда. Настоящая линия обороны, подумал он об этом временном убежище.