самые действия, только совершая определенное действие, совершал бы его и не думал о других, был бы только здесь и сейчас.

– Это хороший совет, но это лишь практика как стать более счастливым, а посмотрев масштабнее, оглядев свою жизнь, понимаешь, что все бессмысленно. Жизнь прошла никчемно.

– Вот именно. Все бессмысленно, суть этой практике, осознать никчемность жизни изначально и не рассматривать ее глобально, потому как ты не можешь этого сделать, ты видишь лишь свою субъективную оценку реальности и захочешь, огорчишься, захочешь, обрадуешься. Все сводится к тому, что ты критик, просмотревший кино и решил, отлично, оскар или говно, бездарное кино. Но это все смешно. Это лишь твоя собственная игра в раздвоение, для того, чтобы было кому сказать, хорошо, а кому плохо.

– Ребят, так, по-моему, со мной так случилось, – вмешался я. Ведь вы у меня появились из-за моей раздвоенности или даже множественности. Не так ли?

– Да пожалуй ты прав, – ответил Роби. – Получается, что нас нет, мы твои ментальные порождения. Мы лишь фантазия. Сон. Мы это ты, только с иным взглядом, чем у тебя, мы твои критики, а ты кино. Пожалуй, вот и ответ, на твои вопросы. Счастье, есть награда, за совершения программ. За наградой мы и стремимся. Отсутствие несчастья, является счастьем. В таком случаи нельзя быть счастливым вечно, потому как мысль об этом уже несет крест несчастья, ведь мечтая о будущем счастье, забываешь о настоящем. А мечтая о большем счастье, так же забываешь о том, которое уже есть. Тем самым отсутствие несчастья, есть счастье. Потому как отсутствует стремление к счастью, а как мы уже узнали, когда стремишься к счастью, значит, ты им не владеешь, значит, ты не счастлив. Поэтому истинное состояние человека, это счастье, и он не счастлив только тогда, когда ему нужно свершение потребностей, что приводит его к нужде, приводит к тому, чтобы получить то, что дает ему жизнь и продолжать быть счастливым. В точности поступают и животные, только им не приходится выбирать, что делать, они идут по рельсам, а человек выбирает, куда ступить, но при этом не обязан заключать, правильно это или нет, его действия основываются на инстинктах, выживать и жить, а не на том, чтобы решить, правильно или нет. Ответа все равно не будет, ведь все субъективно, для зайца волк плохой, для травы, заяц, но при всем при этом, все они съедаются растениями, может тогда, трава кровожадна. Человек же, когда здоров, хочет отсутствие страданий всему сущему, но осознает природу вещей и поступает по нужде.

– Я с тобой не согласен, – влез Тони.

– Да сиди уже, мы с тобой тут только для этого и существуем, чтобы быть вечно спорящими.

– Так я и делаю свою работу, чего ты?

– Эх, да чувствую нам недолго осталось.

– Так тогда смысл в чем? В Отсутствие несчастья?

– Пожалуй, что если и есть в чем-то смысл, то только в этом. Имея счастье, получаешь и страдания. Имея отсутствие страданий. Получаешь покой. Но ни в чем нет смысла, это не познать. Для человека, который жаждет лишь счастья, ответ в отсутствие несчастья. А так как людей стремящихся к иному нет, то походу все так и есть.

***

– Я думаю, это наша последняя встреча ребята, – сказал я, – меня волнует последний вопрос или даже несколько последних. Я не понимаю, зачем я все это написал? Страдания все равно берутся в жизни, что с ними делать? И к чему же стремится, если у меня все ок?

– Вот видишь, я знал, что он без нас не сможет? – Сказал Тони.

– Вы заметили, как мы все изменились? Я будто все познал, мне самому стало легче жить, я даже готов к смерти. Тони совсем растерялся и не знает, что ему делать, точнее он продолжает выполнять свою же функцию спорщика, и ты создатель, ты стал спокойным и счастливым, и интересуешься жизнью.

– Мне кажется, я тому виной, – сказал я. – Ведь я изменился, в таком случаи и вы неизбежно поменяете тактику.

– Пожалуй, да, – ответил Роби.

– Конечно же, нет, – ответил Тони и засмеялся, – что я еще могу сказать.

– Так поможете мне? – Спросил я.

– Ну, давайте разбираться, начал ты это писать, потому, как мысли сводили тебя с ума и ты придумал, как их уложить по полочкам. И у тебя получилось. Я не думаю, что ты продолжишь писать, после того как мы исчезнем. Просто, таким образом, ты разбирался в себе.

– А может он хотел продать свои записи? – Спросил Тони.

– Тогда он бы лучше писал, да и кому они нужны? – Ухмыльнулся Роби. – А страдания будут браться постоянно, но будут становиться таковыми, только в случаи твоего негативного отношения к ним. Ты просто не переживай, это жизнь, это текучесть, это обыкновенная природа. Кто-то съеден, кто-то болен, кто-то сыт, кто-то здоров. Сломал ногу, беда, постарайся поменьше думать о боли, тогда будешь счастлив, а сможешь переключить свое внимание на что-нибудь другое, заняться чем-нибудь иным, что тебе нравится, то будешь вновь счастлив. Все просто. А если это просто ментальная заноза и ты вновь начинаешь оценивать жизнь, то перестань это делать, что-то не устраивает, измени, а если не можешь изменить, тогда расслабься и будь счастлив. Если ты в условиях, где тебе сильно плохо, в не воле, в месте, где причиняют тебе постоянную боль, как ферма и бойня у зверей. То пытайся сбежать, если невозможно, то прими смерть со спокойствием, прими страдания со спокойствием, насколько это возможно, тут уже ничего не поделаешь. Вспомни Иисуса из Назарета, одного из самых известных просветленных, того кто прошел бойню и того кто был обречен. В условиях телесных страданий, ты можешь только быть сильным духом. А во время ментальных страданий, оценивания, хорошо или плохо, живя прошлым или будущим, то есть, впадая в любую из крайностей, вспомни, что в жизни есть все, и так же любая крайность. И не стоит в них впадать, это лишь фантазии, как Тони и Роби. Ничего этого нет, это в любом случаи будет твоя субъективная оценка и истины тебе не узнать, точнее истина проста и она в том, что все переменчиво и в тот же момент циклично. Зло и добро такие же крайности, одного без другого не бывает, так счастье и страдание, любовь и ненависть, познаешь одно, познаешь и другое. Но твое восприятие, всегда твое, оно может быть таким, каким ты решишь. И тут не нужно выбирать крайности, выбери середину, там, где нет ничего, где