Когда же я спросил ее, что произошло дальше, она ответила:«Я не знаю, как это произошло...» Впрочем, дальше произошло то, что мы ужезнали, — Надя нашла бабушкину коробку с лекарствами и приняла все, что тамбыло. Надина мама вернулась домой поздно, после вечерней смены, застала дочьспящей и даже не собиралась ее будить. Потом решила все-таки проверить, собралали она вещи (на следующий день рано утром они должны были ехать к родственникам),тихо зашла в комнату и заметила, что дочь спит под пледом одетой. Онапопыталась ее разбудить и поняла, что случилось что-то ужасное. Потом «Скораяпомощь», несколько дней в реанимации и, наконец, наша клиника.

Наде сразу после госпитализации в клинику назначили лечениеантидепрессантами, но эффекта это не имело. Я вызвал Надину маму, чтобыразобраться. Поскольку я был уже не первый врач, слушающий эту историю, мне былпредставлен отработанный почти до автоматизма набор фраз. Ребенок был таким ссамого раннего детства, училась хорошо, помогала по хозяйству. Правда, девочкавсегда отличалась нерешительностью, и как такое могло произойти, былонепонятно. «В голове не укладывается», — резюмировала свой рассказ о дочериНадина мама.

Тогда я стал расспрашивать ее о Надином детстве подробнее.Но опять — ничего, что бы проливало свет на ситуацию. Конечно, можно былорешить, что это, как у нас говорят, психическая конституция виновата (то естьприродные особенности человека, с которыми ничего не поделаешь)! но все же этотответ меня не устраивал. И наконец я, причем совершенно случайно, обнаружилнеобычайно существенный эпизод из жизни годовалой Нади.

Материнская любовь — это данность, и требуется только одно:быть ее ребенком. Но все не так безоблачно в этой «гарантированной» любви. Еене нужно заслуживать, но ее нельзя добиваться, тем более контролировать. Либоона есть — и это равно блаженству, либо ее нет, и жизнь лишается всех своихпрекрасных красок, но ничего нельзя изменить, ибо невозможно материнскую любовьискусственно воссоздать.

Эрих Фромм

Семья жила тогда на Камчатке (отец Нади был морскимофицером), и случилось вот что. Отец ушел в автономное плавание на своемкорабле, а Надина мама осталась ждать его с ребенком на берегу. И тут у Надиноймамы случилось сильное внутреннее кровотечение, вызванное патологией яичников.К счастью, его обнаружили (итог мог быть и фатальным) и ее забрали в больницу,где и прооперировали. Операция была очень непростой, кроме того, раназагноилась и долго не заживала, а потому женщину из больницы не отпускали почтитри недели.

Все это время годовалая Надя находилась под присмотром, посути, случайных людей. Что происходило в это время с ребенком, сказать трудно,но когда Надина мама вернулась из больницы, ее девочка выглядела подавленной,отстраненной и равнодушной, какое-то время она словно бы не узнавала свою мать.Потом все вроде бы наладилось. Автономка отца закончилась, мама была постояннорядом, короче говоря, жизнь вернулась в свое обычное русло и состояние ребенкавыправилось.

Когда я узнал об этом, все встало на свои места. Надинамама, судя по всему, была хорошей матерью и смогла установить со своим ребенкомтеплые отношения, полные чувств защищенности и привязанности. И стольдлительное расставание в той ситуации явилось для ребенка тяжелейшей травмой.Малыши, у которых отношения с родителями не складываются с самого начала, какпоказывают специальные исследования, переносят его лучше.

Ребенок же, привыкший к матери, знающий, что он может всегдана нее рассчитывать, реагирует на подобное расставание стандартно: сначала онбурно протестует — кричит, бьется, отказывается от контакта с людьми, которыепытаются его успокоить, не принимает еды и т. п. Потом наступает моментотчаяния, когда малыш теряет надежду, убедившись в безрезультатности своихпопыток дозваться матери. И если прежде его плач был гневным и громким, тотеперь становится заунывным, монотонным, в нем слышится безысходность. И ужепосле этого следует третий этап — этап отстраненности, когда малыш начинаетоткликаться на проявления внимания со стороны людей, которые его окружают,однако же появление матери воспринимает пассивно и равнодушно.

По всей видимости, Надя пережила нечто подобное тогда, всвой один год. И такая реакция на разлуку с эмоционально значимым для неечеловеком у девочки закрепилась. Когда я более подробно расспросил мать Нади отом, как реагировала девочка на развод родителей, выяснилось, что случилосьнечто подобное. Отец Нади после увольнения в запас начал с помощью друзей свойбизнес, у него появились деньги, он стал пропадать из дома, а потом и вовсеушел к другой женщине. Все открылось внезапно, вышел скандал, выяснениеотношений с криками и хлопаньем дверьми.

И как раз в этот момент у двенадцатилетней Нади был грипп свысокой температурой. Девочка стала что-то кричать, потом билась в кровати,что-то бессвязно бормотала. Мать, которая и сама, как можно догадаться, была вэтой ситуации не в лучшей форме, посчитала, что столь необычное поведениедочери — просто следствие высокой температуры. На самом же деле грипп, скореевсего, сгладил ту бурю чувств, которые овладели Надей, когда она осознала, чтоее отец ушел из семьи.

В случае со Стасом ситуация была аналогичной. Сама того незаметив, Надя очень привязалась к молодому человеку, который проявил к нейвнимание. Такого раньше в ее жизни не было, и возникла такая странная, немножкодетская, но, как выяснилось теперь, очень сильная увлеченность. Проявляла ееНадя странно, как и все, что она делала, — пассивно и тихо, поэтому, видимо, имолодой человек не понял, что встретил ответное чувство, и Надина мама незаметила, что у ее дочери настоящая «первая любовь».

Когда Стае сказал Наде, что между ними все кончено, девочкапочувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Она ощутила отчаяние ипопробовала отстраниться, как тогда, в детстве, только теперь она сделала это«по-взрослому», попыталась покончить с собой. Ничего странного, что она «незнала, почему это произошло», она просто среагировала так, как умела. В этойистории Надина мама оказалась без вины виноватой. Разумеется, не будь тогда тойситуации на Камчатке, не случись тогда того кровотечения, скорее всего, ничего этогои не произошло бы. Да и Надя, наверное, была бы более активным и жизнерадостнымребенком.

Впрочем, иногда аналогичные ситуации случаются и при менеетрагических обстоятельствах. Например, когда родители, уезжая куда-нибудь,оставляют годовалого ребенка на попечение его старшего брата или сестры,которые могут обходиться с малышом только как с куклой... Когда сам этотребенок переживает госпитализацию, а мать к нему, по тем или иным причинам, недопускают (раньше, при советской медицине, это бывало достаточно часто)...Когда за ребенком по тем или иным причинам ухаживает посторонний человек,который не готов быть достаточно терпеливым и внимательным, чтобы помочь малышусправиться со стрессом, пережить временную разлуку с родителями... Наконец, неменее серьезными последствиями часто оборачивается «воспитание» годовалых илидвухлетних детей, когда мама не реагирует на крик своего малыша, оставляетодного «накричаться вдоволь» или сама кричит на него, трясет в раздражении... Ксожалению, вариантов такого поведения в отношении ребенка слишком много.