— Что? Что ты сейчас чувствуешь? Скажи? Хоть слово, хоть что… — умолял он и снова в глазах заблестели слёзы.

— Я ничего к тебе не чувствую, прости, — почему-то стало его очень жалко и я даже не заметила как начала всё чаще извиняться. Так не пойдёт!

Хочется побыстрее закончить этот нелепый разговор:

— Я устала, хочу пораньше лечь спать.

Александр помог мне встать. Молча, думая каждый о чём-то своём, мы побрели к лестнице. Моя рука скользила по деревянным перилам. Я пыталась избавиться от разных мыслей и про себя пересчитывала найденные, нащупанные пальцами щербинки на старом полотне.

Вот мы уже стоим у моей комнаты, прощаемся до утра, но кажется, будто навеки. В его глазах поселился страх. Чего он боится? Будто услышав мои мысли, он вдруг произнёс:

— Я так боюсь, что не увижу тебя снова, что ты уйдёшь. Почти каждую ночь мне снился один и тот же сон, что не могу тебя найти, хоть и не знал тогда кто ты. И каждое утро сон сбывается.

Хотелось бы мне его успокоить, но я знала, что скоро мы расстанемся.

— Спокойной ночи, — только и смогла я сказать.

— Спокойной ночи, — грустно повторил он. — Моя комната здесь, напротив твоей, — его рука метнулась в сторону, указывая на дверь. — Если что-то нужно, зови меня в любое время.

Я кивнула в ответ и тотчас скрылась за дверью. Рука тряслась отчего-то. Я прижала её другой рукой и смогла, наконец, повернуть ключ в замке. Прижалась спиной к двери. Что я здесь делаю? Почему я? Я хочу домой… В отчаянии я сползла на пол и ещё долго так сидела и думала, думала, надумывала… А жёлтая луна мне зловеще улыбалась и подмигивала, заглядывая в широкое окно, забавляясь с занавеской.

Глава 7. Все здесь грубияны

Конечно, на новом месте спалось очень плохо. Александр продолжал преследовать меня даже во сне. Ну что я могу поделать с этим надоедой? Приснилось, что он обнимает меня, укрывает одеялом, шепчет что-то на ушко. Но что — я так и не смогла разобрать. А потом растворился в тёмном углу комнаты.

Эх… Переживаю за бабушку. Как она там без меня? Что думает, куда я делась? Страшно представить… Она одна у меня осталась, а тут такое. Личная жизнь всегда просыпается так некстати!

Я надела тапочки и подошла к окну. Солнце, оказывается, тоже только проснулось. Захотелось выйти на балкон, подышать свежим воздухом. Первые лучи чуть-чуть задели горизонт, коснулись гладкой поверхности моря и с каждой секундой становились всё увереннее и мощнее, пока не настигли песчаного берега где-то далеко внизу, и вот уже поднялись выше домов и ещё выше — холмов и острых верхушек деревьев, и ударили мне в глаза. Я прищурилась, отвела взгляд. Город просыпается. Интересно, жители заметили перемены?

И я снова вспомнила о еде… Когда здесь подают завтрак? Дом большой, самому не справиться с уборкой и готовкой. Вчера за этим так называемым правителем целая стая людей тащилась. Не будет же он всё сам делать? Наверняка прислуга есть? Меня одолело любопытство. Нужно пройтись, осмотреться.

Я накинула на плечи лёгкую голубую кофточку, которую мне одолжила Алина, тихонько прокралась к выходу, приоткрыла дверь, выглянула — тишина, пустота… Можно идти, никого нет. Сделала два шага вперёд, споткнулась обо что-то и упала:

— Вот чёрт! — вырвалось вслух.

Пришлось тереть колено, пока боль не стихла. Что, что это было? Я обернулась. Напротив двери стояла картонная коробка. Я пододвинулась поближе, открыла крышку, заглянула внутрь, но там было пусто. А казалась такой тяжёлой! Я встала, и со всей силы пнула ушибленной ногой внезапную преграду. Коробка отлетела в сторону словно пушинка.

Гуляя в одиночестве по просторным коридорам, широким лестницам я только сейчас обратила внимание, что в этом доме слишком много электронных устройств. В моём мире такой дом назвали бы умным. Странное сочетание старины и современности впечатляло.

Удивительно, но даже после получасовой прогулки по дому, мне не встретилось ни души. Я уже было совсем отчаялась найти хоть одного живого человека, но на моём пути выросла одна занимательная особа.

— Чё тут трёшься? — грубо спросила она и ткнула пыльным веником мне в лицо.

Я даже не знала что ответить на эту грубость, так она меня удивила, и начала заикаться.

— Что-что? Что ты там пытаешься сказать? Нормально не можешь что ли, чего заикаешься? А? — и упёрлась левой рукой в толстый бок.

— Я, я, — в горле словно комок застыл, — я гостья хозяина дома! — вымолвила я, наконец.

— И зачем так рано встала? — она, видимо, всё-таки ожидала ответ, так уставилась на меня.

— Ну… Я вообще случайно так сегодня, обычно поздно просыпаюсь… — я поймала себя на мысли, что начала оправдываться.

— Здесь никто так не встаёт! Иди спи и не мешайся мне тут. Я тебя сама позову. Ходят тут всякие…

Грузная тёточка ещё долго бурчала себе под нос, подметая пол, вздымая в воздух пыль. От греха подальше я решила скрыться из виду.

В голове мелькнула мысль, что Александр значит ещё спит, раз здесь так заведено, и нужно бы пробраться в библиотеку, поближе к сейфу, где спрятана моя заветная монетка — надежда на возвращение домой. Может получится вернуть её пораньше и незаметно улизнуть? От предвкушения даже зачесались руки.

Бегом по лестнице я взмыла на третий этаж, потянула бронзовую ручку, тяжёлая дверь нехотя, со скрипом отворилась. Сейф затаился как раз за тем шкафом, куда я держу путь. Вмурованный в плотную стену и намертво прикрученный к полу он стойко ждал своей участи.

Я попробовала подобрать подходящую комбинацию много-много раз подряд, но ничего не получалось. На лбу даже выступили капельки пота, протёрла рукавом. Присела на пол и продолжила неудачные попытки. Фу… Надоело, замучилась совсем! Ну что ж такое-то? И от злости как стукну по упрямой стали! Так тебе! Вот. И дверца открылась. Перезагрузка помогла. Странный мир, где всё решается грубостью и силой, нетерпением и злобой.

Руки судорожно потянулись проверить где же, где спрятался ёжик? Но сейф оказался совершенно пустым. Ничего здесь не было. Проверила все укромные уголки, но монетка никуда не закатилась. Опять меня обманули… И как после этого доверять человеку?

Мне захотелось как можно скорее разобраться с вруном. Я вскочила с места и побежала будить Александра. Уже приготовилась злобно тарабанить в его дверь, но та была открыта. Поджав губы и прикрыв рот рукой, чтобы не начать ругаться раньше времени