Кира написала, что наши курсы отменяются на неделю, так как шеф уехал на кулинарный фестиваль во Францию. А позже выяснилось, что и Александр отбыл в командировку.

На душе было тоскливо. Особенно по вечерам, когда приходила обессиленная домой после тяжёлого дня, наливала себе чёрный чай с лимоном и одной ложкой меда. Куталась в любимый розовый плед и могла просидеть так не один час, приводя мысли в порядок, слушая тишину.

Когда я только переехала в эту квартиру, почти в самом центре Питера, мне безумно нравилось проводить время в уединении, отключая даже телефон. Это были минуты и часы долгожданного спокойствия, которыми казалось, я никогда не смогу насытиться. Я не искала работу после окончания университета, редко встречалась с друзьями, даже заказывала доставку продуктов, лишь бы минимизировать походы куда-либо, даже в магазин. Грязная голова, отсутствие маникюра и растянутая футболка — атрибуты моих обычных дней, переходящих в месяцы. Питалась на автомате, не чувствуя вкус продукта и жизни в целом.

К такому душевному состоянию отшельничества меня привёл бывший парень. Павел — моя первая любовь. Я сбилась со счета сколько было пролито слёз, незаконченных ссор, уговоров в пустую. Что в конечном итоге, устав бороться, жила по инерции, по привычке.

Фраза "Я ухожу" далась нелегко. Каждый день, месяц, откладывала этот момент, зарывала в себе мысль о разрыве, твердя как мантру, что всё наладится. Он исправится.

Мы познакомились на первом курсе университета. Я — окрыленная разнообразными мечтами и розовыми очками на глазах. Он — самый видный и красивый старшекурсник на красной иномарке. Всё клишировано, как в банальном романе: пара томных взглядов, красивых слов, что рисовали яркими красками сказку о красивом будущем, пяток свиданий в не самых дешёвых местах и мои стены, сделанные из тонкого картона, порвались.

Закрутилось у нас всё очень быстро. Паша казался перспективным молодым человеком, который с серьёзностью относится к выбранной профессии и намеревается строить только серьёзные отношения.

Сначала всё действительно было как в кино: романтично и до ужаса сопливо. Он забирал меня с пар на машине, ужинали в ресторанах, катались по ночному городу и где-нибудь в лесу или нелюдном месте, встречали рассветы в раскачивающейся тачке.

Я безумно его любила. Так сильно и чисто, что не видела серых пятен и подводных камней в наших отношениях. Заигрывание с другими девушками — да это он просто харизматичный и общительный парень. Систематическое прогуливание пар — жизнь и молодость одна, а Павел — умный, он и так сдаст сессию. А то, что он без объяснений мог пропасть на несколько дней и не отвечать на звонки" Ну занят был, зай".

Кира била в колокол, и кричала, что он — обычный раздолбай и мажор— любимый сынок богатеньких родителей, который сам палец о палец не готов ударить. Но я в это не верила, не хотела видеть. А если и появлялись какие-то сомнения и минуты прозрения, то Павел мастерски намазывал на мои очки ещё больше розовой краски, используя красивые жесты и слова.

Спустя полгода мы съехались. Я была счастлива переехать от бабушки, с которой прожила большую часть своей жизни в небольшой квартире. Родители погибли в автокатастрофе, когда мне было лет девять и с тех пор именно бабушка стала центром моей вселенной. А когда Павел предложил перебраться к нему (родители купили сыночку однушку в новостройке за успешное окончание года, а точнее за успешно проплаченные оценки на экзамене), не думаю и секунды, я полетела собирать чемоданы.

Летние каникулы слившийся в одно сплошное пятно бесконечного кутежа и тусовок, пролетели незаметно. Только я смогла взяться за ум и вернуться к учёбе, а Павел нет. Он не то, чтобы продолжал прогуливать занятия, он перестал появляться на них вовсе, продолжая образ вечной вечеринки либо у нас в квартире, либо за еë пределами.

Его родителям надоел такой образ жизни, после пару приводов в полицию, после небольших потасовок. Они перестали давать ему денег от слова совсем. Больше Павел не мог закрывать зелёными бумажками долги по учёбе и вообще жить на широкую ногу, как он привык. Его конечно же отчислили после зимней сессии. Я, как подобает образцовой и заботливой девушке, подбадривала своего суженого, находила слова утешения и мотивации, что он обязательно сдаст экзамены, восстановится в университет, и устроится на приличную работу.

Ответом было унылое "Угу".

Я превратилась из жизнерадостной девушки в затюханную особу, что старательно совмещала учёбу и подработку в вечернее время в кафе официанткой. Ведь на что-то жить мы должны, а Паша работать не по специальности идти не собирался. Как и показало время — учиться дальше тоже.

Денег еле хватало на оплату коммуналки, обслуживание его машины и продукты. Но его величество не поднимал пятой точки с дивана, а если и поднимало, то на отвязную тусовку. Конечно без меня. Ведь мне жизненно необходимо было отдохнуть после смены на работе, да и конспект закончить надо.

Мы стали жить, как соседи. Даже редкий секс, сошёл на полное его отсутствие. Желание получить разрядку, секундное удовольствие сводились к использованию лейки душа.

Я жила по долбанную расписанию: учёба, продуктовый магазин, готовка, работа. И так почти каждый день неизменный темп жизни, механические движения. Всё было по инерции. Пока на новогодней вечеринке в нашей квартире я не застала его трахающего какую-то девчонку на стиральной машинке, что я взяла в кредит.

Я больше не слышала громкой музыки, звона бокалов и бутылок, смеха людей, погрузившись в вакуум. Слезы душили, а воздух вовсе отказывался поступать в легкие.

На следующее утро, когда Павел протрезвел, я сказала, что видела его, на что было грубое: " Сама виновата, превратилась непонятно в кого. Не с такой девушкой я начинал встречаться. Ты сейчас страшнее мыши и просто удобная. Всё." Хлопнувшая за ним дверь и гадкая ухмылка напоследок вывели из этого розового дыма, что вечно окружал меня.

Мерзкий, склизкий шёпот, что имел зловонный запах, вторил без остановки "Удобная". Простые и естественные мечты любой девушки быть любимой и желанной — какая ерунда. Всё это время я была удобной. Его слово поставило точку в наших отношениях или у меня просто кончились силы — это всё терпеть.

Как я и сказала раньше— всё было клишировано.

Вернувшись с чемоданом и намотанными соплями на кулак к бабушке, та даже не стала спрашивать в чем дело, и приняла обратно. Стараясь отвлечься от хмурых мыслей и в попытке не замечать серых дней, я