— Леди Марьянелла, — бархатный голос графа заставляет меня резко развернуться и посмотреть в черные глаза таинственного представителя короля.

Если откинуть догадку о том, что он прятался под кроватью или сидел в шкафу, то граф явно материализовался из воздуха. И все же следовало проверить…

— Как вы здесь появились? — изображая легкий испуг (причем вполне себе натурально), шепчу я.

— Мне велено следить за вами. Не удивляйтесь. Леди, потерявшая память, может легко стать приманкой для мошенников, — произносит граф Дроттер, пристально глядя в мои глаза; затем чуть склоняет голову, — У вас был ко мне вопрос?

— Да… Мерцелла упомянула отбор невест… — сцепляю руки в замок, опускаю взгляд в пол, как бы «решаюсь» спросить… и, наконец, спрашиваю, подняв прекрасные зеленые глаза на графа, — Это правда, что в претендентки попадают лишь блондинки моего возраста с именем на букву «М»?..

Мягкий смешок мужчины ласкает уши.

— Нет, леди Марьянелла. Иначе король был бы весьма ограничен в выборе. В отборе участвуют все молодые девушки знатного происхождения до восемнадцати лет.

Ага, значит, Мерцелла испугалась за себя: мы с ней примерно одного типажа, и она мне явно проигрывает. Но тут такое дело… мне-то как бэ…

Двадцать восемь лет!

— Естественно, невинные девушки, — добавляет граф.

И тут у нас пролетик! С невинностью рассталась лет одиннадцать назад.

Я.

Но не Марьянелла.

Надо бы и этот момент уточнить…

— Я… я тоже буду участвовать в отборе? — негромко произношу, вновь опустив взгляд в пол.

— Думаю, что да. Сегодня король вынесет решение по вашему вопросу, — сверкнув на меня красным взглядом, изрекает граф Дроттер.

Находиться с ним в одной комнате становится сложно — он словно заполняет собой все помещение…

Еще и смотрит так пристально…

— Мы с вами были знакомы?.. До моей потери памяти? — уточняю на всякий случай.

— Были, — коротко отвечает граф Дроттер, прищурив глаза и словно ожидая от меня чего-то.

— И мы… дружили? — кидаю на удачу.

— Можно и так сказать, — еще больше прищуривается граф — хотя куда уж больше?.. Итак, от глаз уже две полосочки остались.

Однако, странные он ответы дает… Надо будет в этом разобраться.

— Во сколько за мной заедут? — перевожу тему и отхожу в другую часть комнаты.

— Через час. Будьте готовы, леди, — как-то слишком уж многозначительно протягивает граф Дроттер и растворяется в пространстве.

— Буду, уж не сомневайтесь, — медленно протягиваю в ответ и быстро иду выбирать самое смелое по фасону платье.

Хотели невесту? Будет вам невеста!

Ровно через час к воротам подъезжает роскошный экипаж. Лицо Мерцеллы надо было видеть, когда я выходила из особняка и величественно вышагивала по направлению к своему транспорту. Мои волосы были уложены в сложную высокую прическу, из которой волосы ниспадали мне на спину и левое плечо золотыми локонами; а мое платье бросало вызов всем девственницам Сарамнии! Белое, струящееся, с невероятно глубоким V-образным вырезом, украшенным жемчугом и полупрозрачной тесьмой…

Когда забираюсь в экипаж, очень четко осознаю: я дразню голодного дракона. В моем случае — драконицу.

Кузина еще покажет себя, я в этом уверена.

Но с ней одной будет справиться намного легче, чем если бы она играла в тандеме с тетушкой…

— Вы готовы, леди?

Вздрагиваю. Напротив меня сидит граф Дроттер, собственной персоной.

— К чему, граф? — настороженно спрашиваю.

— Перенестись во дворец, конечно, — улыбается мужчина, таинственно глядя на меня.

— Но… мы же туда едем… сейчас… вот в этом самом экипаже, — замечаю, приподняв бровь и потыкав пальцем в обивку сидения.

— Это все формальности, — легко отмахивается граф Дроттер и протягивает мне руку.

Так… я сейчас должна вручить ему свою ладошку, и мы дружно перенесемся в главный зал дворца, чтобы предстать пред очами его величества Контрада Четвертого?..

— Благословен плод, — вспомнились мне слова героини из последнего просмотренного мной сериала «Рассказ служанки», где девушки использовали такой поворот речи, как «Пред его очами».

Граф Дроттер цитаты не вспомнил. Естественно. И работу памяти моей не оценил.

Напротив. Его взгляд стал настолько удивленным, что я чуть не рассмеялась. Но вовремя осеклась, вспомнив, что знаю далеко не все законы Сарамнии…

— Я что-то не то сказала?.. — чуть подаюсь к нему, с осторожностью заглядываю в глаза.

— Вы… — граф совершенно точно хочет что-то произнести… но в какой-то момент осекает сам себя и надевает на лицо маску вежливого господина, — вашу руку, леди Марьянелла.

Протягиваю ему ладонь, на этот раз без каких-либо комментариев и цитат никому неизвестных героев…

И в следующее же мгновение предстою пред очами Контрада Четвертого-да-не-могу-я-не-цитировать-хорошие-сериалы!

Пересмотрю, когда вернусь.

А блондину с глазами развратного эльфа достается глубокий реверанс и стеснительная, но полная обаяния улыбка:

— Мой король…

— Марь-я-нел-ла, — растягивает мое имя король, приподнимаясь со своего трона, — мы, наконец, увиделись…

Хм… а мой вчерашний залет в этот зал в одном халатике — не считается?..

Делаю лицо кирпичом и почтительно склоняю голову.

— Счастлива вновь видеть вас, ваше величество, — журчу в ответ.

Затем выпрямляюсь и поднимаю на него взгляд.

— Мне передали твою просьбу, — не отрываясь от меня, произносит король-распутный-глаз (буду его так называть, чтоб с Дроттером не путать), — и с превеликим сожалением доношу до вас свое решение…

— Какое, мой король? — вновь опускаю голову, жду что скажет.

Я вообще — само послушание.

— Мой отказ, — мягко произносит Контрад Четвертый.

О! А вот это интересно…

— Ваша мудрость неоспорима, мой король, но тогда скажите — как иначе я могу доказать вам правдивость своих слов? — кладу ладонь на грудь, смотрю на него преданным взглядом.

— А ты и вправду ничего не помнишь, — задумчиво улыбаясь, протягивает король.

Да. И я это уже подтверждала. Во время прошлой нашей беседы.

— Если бы его величество согласились на процедуру проверки памяти, у них бы не было сомнения в моих словах, — произношу очень-очень послушным голосом.

— Процедура проверки, — морщится король, затем идет ко мне, останавливаясь в паре метров, — это очень неудобная штука… Понимаешь, Марьянелла, — он поднимает голову и смотрит в потолок, а затем начинает медленно обходить меня по кругу, — если человек соглашается на это, то его память будет в буквальном смысле обнажена. Вся, — он окидывает меня развратным взглядом, словно не про память мою говорит, а вспоминает, как я выгляжу без одежды, — Особенно ярко — последний год жизни. И у воспоминаний не будет фильтров. То есть… те, что будут проводить магический ритуал, увидят все. Все, Марьянелла.