мог допустить такую мысль, если мы разворотили целое здание. И не просто какой-то сарай, а городскую стоматологическую клинику, пусть и приспособленную дантистом под свои нужды. Было, конечно, жестко. И теперь понятно, почему у Номадов конфликт с Банши, если она что-то подобное с ними в рейде сделала. Да и завалы в Исаевском карьере не такими уж страшными сейчас казались.

Захар что-то ответил, обернувшись на меня. И продолжал что-то говорить, когда с ним начал спорить Гидеон. Я коснулся пальцами марлевых повязок на ушах, почувствовав какую-то мазь внутри, и виновато развел руками. Гидеон махнул рукой типа, ну я же говорил и достал блокнот из кармана.

Что-то там начирикал и протянул бумажку мне:

«Не преступники» — написано и зачеркнуто.

«Нет, но в городе нам больше не рады» — рядом с «нет» в скобочках втиснуто «почти».

Я развел руками и еще раз спросил, чего ради несемся так, будто за нами гонятся. А Гидеон протянул мне вторую бумажку.

«На поезд опаздываем. Захар контракт добыл на охрану артели ювелиров. Что-то богатое в Москву везут. Дорога длинная, места неспокойные».

Глава 4

В какой именно город мы едем, я не услышал. Слух возвращался быстро, но не настолько, чтобы понять, что значит Гидеоновское: Бубубрийск, а писать на бумажке никто не стал.

Когда въехали в город, еще была глубокая ночь. Средний, ближе к маленькому провинциальный городок. По набору и размеру зданий очень напоминал Белый Яр, только улиц было меньше. Мы въехали в городок и как-то сразу оказались на некоем центральном проспекте. Минимум света, пара пьяниц ковыляет куда-то, забывая слова, но продолжая петь какой-то романсик. Тощая дворняжка проводила нас внимательным взглядом, но бежать не стала. Тяфкнула для порядка и полезла под крыльцо.

Город еще спал.

Через равные, на мой взгляд, довольно большие промежутки блестели фонари «святого» света. Приветливо горели окна в трактире, а по окнам бегали тени с большими пивными кружками. Разговоров я не слышал, но тени замерли и расступились, когда в трактир вбежали Гидеон со Стечей. Что-то по-быстрому там перетерли и вернулись с двумя бочонками пива. Может, и хорошо, что я плохо слышал, хотя бубнешь Захара даже вибрацией через кузов передался.

Успокоился он только на следующей остановке — еще одно здание, где горел свет и перед входом курили люди. Местное отделение Ордена, в котором нужно было отметиться и взять какие-то документы по заказу. Святоша с управляющим ушли вместе, перекинулись парой слов, встретив кого-то знакомого на входе, и скрылись за дверью.

Я посмотрел на спящую Банши и вышел размяться. Блондинка до сих не отошла после своего выброса силы. Переживала, ждала чтобы я очнулся, а потом больше не смогла сдерживать себя и, вжавшись в уголок, тихонько засопела. И спала до сих пор, постепенно оттаивая. Бледность отступила, а дыхание выровнялось.

Хорошо! Я наслаждался довольно теплой ночью и приятно холодившим снегом, неспешно кружившим большими хлопьями.

Заметил, что на нас косятся охотники, чинившие свою моторку на парковке возле отделения. Парочка местных вальяжно, будто сейчас мобилу отбирать будут, подвалили к «буханке» и стали ее рассматривать, комментировать и посмеиваться. Что-то они там пробубнили в наш адрес, я переспросил, но ответила «буханка».

Рявкнула мотором и пробуксовала, врубая задний ход, колесами, окатив охотников грязным снегом. Мужики сначала возбухли, но, заметив, что за рулем никого нет, по-тихому сдали назад.

Я пожал плечами, озираясь по сторонам в поисках круглосуточного супермаркета. Желательно оружейного, ибо в очередной раз испытывал нехватку огневой мощи. Опыт прошлых боев отлично подтвердил правило, что скупой платит дважды. Дорогое, редкое и легендарное оружие, на сто процентов оправдывало и свой уровень, и свою цену.

После акустического бомбического концерта Банши на руках остался помповый дробовик «Винчестер», который спокойно вылетел за мной в окно и благодаря своим свойствам даже царапинки не заполучил. И финка. Выдержала, будто прямиком из рекламных роликов моего прошлого мира, в которые я там, кстати, особо не верил. Но здесь — это действительно оказался образец качества. Хоть монету режь, хоть паучиху ковыряй.

С «бульдогом» и штыком я попрощался. Их тоже вынесло взрывной волной, но один то ли расплющило, то ли патроны в барабане сдетонировали, а второй превратился в штопор. Так, по крайней мере, мне все Стеча жестами объяснял на пальцах.

Слух вернулся уже на вокзале, неожиданно подкрался, обволакивая ночными звуками железнодорожного перегона. Стук и скрип колес товарняков. Ленивые гудки ремонтного состава, будто призывающего обратить на себя внимание. Отдаленный женский голос в громкоговорителе, предупреждающий об отправлении или прибытии.

Эх, романтика железной дороги! Влажное постельное белье и черный чай с лимоном и сахаром в граненом стакане и подстаканнике. Интересно, здесь такой есть, а то в детстве я это любил.

Наш поезд стоял чуть в стороне на запасных путях. Скорее всего, какая-то отдельная зона для товарняков рядом со складами и удобной погрузкой нажитого непосильным трудом барахла. Так, чтобы не занимать пути, не мешать обычным пассажирам и не мозолить глаза жаждущим чужого добра преступникам.

Мы подъехали с головы состава и медленно, объезжая редких пассажиров и грузчиков, поехали в самый конец. Я навалился на Захара, сидящего на пассажирском сиденье и во все глаза пялился на стального монстра. В хорошем смысле этого слова.

Я не силен в терминах, в детстве увлечение железными дорогами прошло мимо меня, но, похоже, я очень многое упустил! Глядя на это чудо местной инженерии, я понял, что становлюсь фанатом!

Массивная решетка-бампер, пузатый длинный котел с «щитом» на морде и кучей труб сверху и рукояток, и выступов по обеим сторонам. Все такое стимпанковско-готичное, литая гравировка с изображением различных логотипов — то есть гербов и наименований мануфактур. Выглядел поезд мощно, на такую вполне можно очередную адаптацию фильма «Сквозь снег» снимать.

За котлом шла небольшая будка машиниста и сразу за ней начинались вагоны. Отсека для угля не было, хотя пар из трубы шел. Первые три вагона — некий аналог местного «вип» класса. Для самых главных боссов и их семей, которые в небольшом количестве, как раз грузились в поезд.

По семье на вагон, если, конечно, кто-то раньше не залез. А если верить надписям на бортах, то перед нами были семейства Куркиных, Шмидтов и Нейманов, путешествующих на собственности ювелирной мануфактуры: «Куркинъ, Шмидт и Нейманъ».

Местный высший свет в мехах, все эти «папенька», «маменька», «позвольте поцеловать вашу ручку» и «гран мусье пардон».

Отцы семейств выглядели по-разному. В первый