от шеи до паха, будто там и брони никакой не было. А потом, и дуру сделала, когда прыгнула вниз и попыталась проколоть Стечу, возившегося с дверью в кабинет Дантиста.

В последний момент смогли ей прицел сбить — я успел тележку катнуть под лапу, ногой это назвать язык уже не поворачивался. Стеча на адреналине ввалился в комнату и забаррикадировался внутри.

А Быряня, чуть не застряв и получив в спину сразу от меня и от Гидеона, зашипела, неуклюже развернулась и, проваливаясь в досках пола, побежала за Гидеоном.

Огнестрел работал лучше, а, может, щупальца, отвердев, потеряли прежнюю способность. И промахнуться было нереально. Барыня раздалась в размерах и от острых кончиков лап до чешуйчатой макушки нависала над нами почти с трехметровой высоты. Несколько раз пыталась прыгать, но цепляла головой люстру и сменила тактику на рывки с резкой сменой направления.

А долбили с четырех сторон. Каждый выстрел по чуть-чуть ковырял панцирь, ставший новым телом Барыни. Ковырял, выбивал небольшие кусочки странного вещества, похожего на каменные осколки, но пробить пока ни одна пуля не смогла. Даже зажигательные — шипели и искрились, как при сварке, погружались на несколько миллиметров и гасли.

Я ныкался за пыточными креслами, священник смылся сразу, как только она обернулась, и теперь стрелял из-под остатков конторского стола, а Стеча отпустил ее на несколько метров и палил из кабинета. Но главную скрипку в нашем оркестре играла Банши. Она каким-то образом оказалась на втором этаже и закидывала паучиху небольшими бомбочками, обмазанными какой-то липкой пастой.

Только эти бомбы нас и спасали. Паучиха шипела, цокот сливался с треском досок, но не оставляла попыток достать кого-нибудь из нас. Бросилась за Гидеоном, зажала его в углу и уже замахнулась на него лапой. Тут же в нее сверху прилетела бомба-липучка от Банши. Пузатая жестяная банка прилипла к затылку монстра и раздался взрыв! Облако дыма разлетелось вокруг паучихи, а ее саму отбросило и впечатало в пол.

Гидеон, тряся головой и держась за уши, из которых шла кровь, вывалился из дыма и, шатаясь, пополз вдоль стеночки.

— Херасе! Так тебе, гадина! — радостный Стеча выскочил из кабинета и побежал на помощь к священнику, я же судорожно перезаряжал дробовик, не веря, что все так легко закончится.

«Эх, молодежь, сейчас же накаркаешь…» — подбодрил меня Ларс, а затем и Муха поддержал как мог: «Та он чай ворона, чтобы каркать! Сглазит скорее…» Вроде и заступился, но оптимизма не прибавил. Идите вы оба в пень, реальней надо на вещи смотреть!

А стоило дыму развеяться, как реальность подняла голову, обхватила ее передними лапами, примерилась, и с жутким скрежетом (уж точно не слабее, чем вырывание зуба), дернула в сторону, выправляя себе шейные позвонки. Щелкнула конечностями, выпрямляя лапы, и бросилась на Стечу оттаскивавшего Гидеона.

Я бросился наперерез. В упор стреляя в открытый с моей стороны бок. Разрывные патроны, словно резиновые пули мягко подталкивали ее, но даже с ног сбить не могли. С балкона залихватски свистнула Банши и метнула в паучиху следующую бомбочку.

Паучиха пригнулась и резко выкинула заднюю лапу в сторону бомбы. И ловким, размашистым, почти хоккейным ударом отбила снаряд обратно на балкон. Взрывчатка пролетела пару метров, затряслась и с явным усилием, начала сдавать назад, теперь уже обратно к паучихе.

«Врешь, курица, не уйдешь…» — проскрипел сквозь мои зубы Ларс.

Чуть-чуть я не успел дотянуть бомбу вплотную, таймер вышел, и она взорвалась почти в метре за спиной Барыни. Снова дымовая завеса, из которой во все стороны брызнули осколки. Часть со свистом срикошетила от стен, часть пробила шторы и окна, впустив в помещение немного холодного воздуха. Все, что летело в меня, пришлось на броню недовольного мэйна. Знаю, дружище, иначе тебя можно использовать, но сухо здесь, а снег где-то там за окном — не из чего лепить твою водную магию.

Паучиха все еще была на ногах, вертелась на месте, выбирая себе цель. Проводила взглядом спину Стечи, только что закинувшего Гидеона в узкую дверь кабинета, и обернулась на меня.

Цок, цок, цок — развернулась всем телом и рванула ко мне.

Я отпрыгнул за кресло, чуть не запутавшись в ремнях, которыми сковывали пациентов, прикинул, куда отпрыгивать потом и открыл огонь в приближающуюся морду твари.

— Беги, у меня липучки по нулям! — долетел встревоженный голос Банши, но я лишь чутка сдвинулся в сторону, мысленно прокручивая в голове родившийся план и стараясь его не сглазить.

Барыня, как от пощечин, дергалась от каждого выстрела, но ход не сбавляла. Она была в бешенстве, и даже уродливая чешуя не могла скрыть выражение ее лица. Замах передней лапой, чтобы гарантированно насадить меня на «клюшку», подтащить к себе и там уже каким-то образом залезть в мой мозг.

Я ждал. Ждал замаха и этого удара. В голове в едином порыве бесновались Муха с Ларсом и поскуливала Белка. Я мысленно снизил громкость и продолжал стрелять в паучиху, дразня ее.

Я отпрыгнул в последний момент, когда клюшкообразная лапа была уже практически перед моим лицом. Даже не отпрыгнул, лишь вильнул в сторону, как заправский тореадор. Только в руках у меня была не красная тряпка, а конец ремня.

Паучий коготь просвистел мимо и врезался в пол, а я, на автомате выкрутил громкость Мухи на максимум, и схватился за волосатую лапу, придавливая ее к ручке стального кресла и заматывая вокруг нее ремень. И одновременно «раскидывая» броню мэйна за спиной, на случай новых ударов. Затянул ремень чуть повыше паучьего локтя, чтобы костяной нарост стал дополнительным запором, и не проверяя результат, кувырком проскочил к следующему креслу, а потом и дальше к последнему.

Барыня либо не поняла, что я хочу, либо на рефлексах не стала освобождать свою левую переднюю лапу, а продолжила долбить правой, пытаясь меня достать. Пробила кресло, раскроила пол и уже почти дотянулась до меня. Или только хотела так думать.

Я повторил трюк — покачался из стороны в сторону, мешая ей прицелиться, а на очередном ударе, подловил лапу. Мерзко теплую лапу с сухой жесткой шкурой, обдирающей ладони так, что аж занозы оставались. Поймал, дернул и замотал ремнем.

Барыня зашипела, плюнула в меня черным сгустком, застывшим в воздухе и мешающим мне убежать и стала делать руками какие-то магические пассы, формируя перед собой маленькое черное торнадо. Фак, и кто кого поймал-то?

Распятая между стульями паучиха начала теснить меня к столу, давить сгустками черноты. Они сжимались по бокам и перескакивали на