class="p1">Очередная ступенька заскрежетала под моей ногой, я поспешно снял с нее ногу и замер. Но нет, обошлось, рядом с люком на двенадцатый уровень никого не оказалось, никто меня не услышал, и я пополз дальше.

Страх накатил, когда я оказался у нужного мне выхода, заледенели виски, дыхание перехватило.

— Что за ботва, давай, — прошептал я сам себе.

Всего-то пять метров пройти, и нырнуть в другой колодец, где прячется то, что я ищу. Только при этом надо не напороться ни какого из техников, чтобы не возникло вопросов — что этот десятник делает тут глухой ночью?

Я поднял руку, чтобы активировать открывающий механизм, и тут услышал рядом голоса. Замер, точно мышь при звуках кошачьего мяуканья, невольно стиснул карман, где прятался плюшевый пингвин, взятый мной на удачу.

— …и потом они как полетят! — раздалось совсем рядом.

— Хахаха! — ответил второй голос, и забормотал нечто сюсюкающее.

Смех утих, шаги пропали вдалеке, и я отклеился от лестницы, перевел дыхание. Негромко клацнули отошедшие створки, я выбрался в коридор, придав себе небрежный вид — если что, я тут типа на своем месте.

Теплый воздух коридора обжег мне лицо, сердце кольнуло, когда прошел мимо двери, за которой некогда жил Диррг — эх, отличный был мужик, и неплохо мы у него как-то посидели. Повторное клацание, и я в другом колодце, сунул руку налево, в темный угол, куда не попадал свет… и помертвел.

Ничего! Как, где же сканер, тот прибор, без которого не найти Обруч?

Я повел рукой туда-сюда и с облегчением нащупал нечто длинное, гладкое, как черенок от лопаты. Подтянул к себе и убедился, что это то, что нужно — два параллельных «лезвия», все в мелких волосках, и небольшой экран над черенком, сейчас мертвый и пустой.

Есть, готово!

Подтянув сканер к себе, я снял с пояса ремень, который захватил специально. Аккуратно закрепил его на спине и покачался на лестнице вверх-вниз, чтобы убедиться — держится надежно, не болтается из стороны в сторону.

Теперь можно в обратный путь, чтобы спрятать прибор рядом уже с собственным жилищем.

— Мы справимся, — прошептал я, обращаясь все к тому же пингвину, тот не ответил, но будто шевельнулся у меня в кармане.

Я сунулся обратно в коридор, и обнаружил, что у поворота кто-то стоит: обтянутая серой формой техперсонала спина, над ней шевелюра, из которой торчат небольшие рожки. Проклятье, как этот тип только подобрался, что я вообще его не услышал!

Я поспешно отступил, закрыл за собой люк, и приготовился ждать.

До меня доносились какие-то постукивания, лязг, приглушенные реплики — судя по всему, занга, которого я увидел, был там не один, и они что-то делали, даже работали, посреди ночи. Хотя их гоняют ничуть не меньше, чем нас, а командование на линкоре суровое, у них не забалуешь.

Мысли мои уплыли в сторону дома, и я решил позвонить жене… вдруг ответит.

Получилось не сразу, сначала я не мог сосредоточиться, мешали тревога, страх, неудобная поза — я висел на лестнице, спрятанной внутри узкого колодца, и полностью расслабиться не мог. Но потом меня окутал кокон тишины, и я поежился, ожидая, что вызов будет сброшен.

— Чего тебе? — спросила Юля.

Меня словно по физиономии ударили — вот тебе и «здравствуйте».

— Э… ну… — я ощущал себя семилетним мальчишкой, которому вместо новогоднего подарка под елку положили дырявый носок; ладно, проглотим обиду, она все же взяла трубку. — Поговорить хотел.

— Ты возвращаешься?

— Пока нет. Но я… — я хотел похвастаться, сказать, что добыл кое-что очень нужное.

— Тогда нам не о чем разговаривать!

Это было словно второй удар, еще более сильный, и злость хлестнула меня как плеть о множестве кончиков: никогда я на Юлю не злился, просто не мог, да она и поводов не давала, а тут такое!

— А если я с Сашкой хочу поговорить? Чтоб я сдох! Что, я ей не отец уже?

Жена помолчала, а когда заговорила, то голос ее прозвучал чуть мягче:

— Эх ты, отец… Если бы был отцом, находился сейчас рядом с ней, а не в той клоаке.

Далеко не в первый раз меня посетило ощущение, что Юля догадывается, где именно я нахожусь, и чем занимаюсь.

— Я хочу быть с вами! — отрезал я. — И делаю для этого все, что могу!

Не сплю ночью, рискую собственной шкурой — ну об этом я говорить не стал.

— Я хочу поговорить с дочерью, — продолжил я. — Дай ей трубку.

— Нет, — это было сказано так, что я понял — она не уступит. — Возвращайся. Разговаривай сколько угодно.

— Да как ты… — начал я, но понял, что говорю с пустотой, Юля отключилась.

Я изо всех сил шарахнул кулаком по одной из ступенек, и боль в руке помогла немного прийти в себя. Не думая ни о чем, я развернулся и выбрался в коридор, где двинулся в сторону пары техников, ковырявших паутину проводов на месте одной из стенных панелей.

Я прошел мимо них, буквально протиснулся, но ни занга, ни его приятель-шавван даже голов не повернули. Через минуту я очутился в другом техническом колодце, и полез вверх, задевая сканером о стены.

И в этот момент мне было глубоко наплевать — поймают меня или нет.

* * *

Ящик, который мы волокли на двоих с Максом, был невелик, но весил как целый вагон с песком. А вообще трюм линкора, где мы трудились, напоминал разворошенный муравейник — сотни бойцов сновали туда-сюда, разгружали контейнеры, что один за одним проползали через пламя больших порталов в рабочей зоне.

Орали центурионы, матерились десятники, пыхтели и потели все подряд.

— Давай сюда! — гаркнул Равуда прямо у меня над ухом. — Шевелись, мать вашу!

Мы чуть наддали, и я ощутил, как он напряжения хрустят колени, а сухожилия в плечах буквально растягиваются. Ящик с тяжелым стуком опустился на точно такой же, я облегченно вздохнул и затряс ободранными в кровь пальцами.

— Еще, давай! Последняя смена! — продолжал надрываться кайтерит.

— Как мне хочется его придушить, вапще, — мечтательно сказал Макс.

— Толку-то, — буркнул я. — Поставят другого, ничуть не лучше. А тебя расстреляют. После этого точно домой не вернешься.

Макс улыбнулся, но без веселья — он хотел обратно в Москву, где ждали его родители, но не мог там появиться по каким-то причинам, о которым мне до сих пор не рассказал, хотя пару раз порывался. Мы приволокли еще один ящик, такой же тяжелый, с непонятной маркировкой на боку, и выяснилось, что работа «отсюда и до ужина» в самом деле закончена.

— Свобооодны, —