Я медленно повернулся к центуриону, замерли направившиеся уже к выходу Макс, Дю-Жхе, остальные.

— Свободны, я сказал! — рявкнул кайтерит. — В казарму!

Я махнул своим — не убьет же он меня тут, под камерами и под взглядами наблюдающих за работой офицеров.

— Хренооово твои работали, десятник, — сказал Равуда, когда мы остались вдвоем. — Упор лежа приняяять…

О да, через эти игры я проходил еще дома, в нашей армии… но делать нечего.

— Еще пять раз, — голос кайтерита доносился сверху. — Что ты трясешься и дрожишь? Чувствуешь себя червякооом? Мне ли не знать… Еще пять раз!

И я отжимался, насиловал стонущие мускулы, отрывал тяжелое тело от пола. Задыхался, дрожал как в лихорадке, но делал то, что Равуда говорил, поскольку он мой командир.

Я шлепнулся на холодный пол в очередной раз, ничего не соображая, мокрый от пота.

— И то ли еще буудет… — сказал кайтерит. — Я сделаю так, что ты сам повесишься… Свободен.

Но даже после этого он не удержался, и пнул меня по ребрам — не очень сильно, но больно.

Как добрался до казармы, я не помнил, пришел в себя уже под холодным душем. Выбравшись же оттуда, решил пропустить ужин и заняться тем, ради чего и терпел все эти издевательства — поисками Сияющего Обруча, драгоценного артефакта из тронных сокровищ Гегемонии, способного лечить любые болезни, даже ту мерзкую хворь, от которой страдает моя дочь.

Обруч похитили во время мятежа на Столице двенадцать лет назад, а потом кто-то из бунтовщиков укрыл его на «Гневе Гегемонии».

На обратном пути позавчера меня не поймали, и сканер я спрятал в одном из технических колодцев на нашем уровне. Но потом у меня не нашлось ни единого шанса к нему прикоснуться, с самого подъема нас загрузили так, что я пробегал весь день с задницей в мыле, а ночью решил отоспаться.

И вот сейчас, пока все в столовой, есть шанс проверить хотя бы ближайшие окрестности. Есть мне совершенно не хотелось, хотя от усталости ныли все до единого мускулы вплоть до самых мелких.

— Давай, иди к папочке, — сказал я, вытащив замотанный в брезент прибор из тайника.

Часть линкора мы осмотрели еще с Дирргом, но почти не затронули ту же рабочую зону, а там места хватит, чтобы спрятать небольшой самолет, не то что Обруч. Обыскать ее за один раз не получится, но надо хотя бы начать, а для этого протестировать сканер, и желательно там, где не будет лишних глаз.

Делая вид, что выполняю очень важный приказ, я деловито прошествовал к лифтовой шахте, и там свернул к святилищу: там народ если и бывает, то позже, перед самым отбоем. Меня встретил знакомый полумрак, синеватые огоньки лампад, душный запах горящего масла и мрачные взгляды каменных Гегемонов.

Зашуршал брезент, я тронул кнопку активации.

Экран над черенком «лопаты» осветился, по синему полю побежали белые полосы, ровно две штуки. Я повел сканером по кругу, целясь в стены, и вдруг на синем фоне мелькнула красная искра.

Что, не может быть?

Я решил, что мне показалось, но нет, красная точка пульсировала, когда я наводил прибор на одну из стен. От волнения меня затрясло — неужели так просто, и я с первой попытки нашел то, что искал? А мы с Дирргом не догадались, что смотреть надо под носом.

Что за этой стеной? Как туда попасть?

Я напрягся, вызывая из памяти план линкора — я же просматривал его не раз, изучал, раздумывая, где может быть тайник, я знал «Гнев Гегемонии» лучше, чем тот торговый центр, где некогда работал сменным инженером. И тут алая точка на экране поползла в сторону, неспешно, словно гуляющий по травке жук.

Это что? Это как?

Я повел сканер следом, а потом и сам двинулся за ней — из придела Возвышенной Бабушки, где начал все дело, в придел Покорителя Небес, Третьего Гегемона, самого крутого из всех кайтеритских правителей. И дальше — к выходу из храма, и вниз по лестнице, дрожа и спотыкаясь от волнения: да, я вроде бы нашел Обруч, но с какого фига он перемещается?

Или сканер глючит, показывает невесть что?

Я очутился уровнем ниже, в коридоре, ведущем прямиком в рабочую зону, и тут мне пришлось опустить прибор к полу — обозначенный красным огоньком предмет теперь находился подо мной! Мысль о том, что он перемещается прямо через стены, я отверг, но иного объяснения в голову не пришло.

Вон тот поворот, еще полсотни метров, и начнутся портальные залы, и там всегда есть операторы.

— Эй, ты чего тут бродишь? — донесшийся из-за спины голос Равуды заставил меня дернуться.

Черт, этой гниды еще не хватало! Если он увидит у меня сканер, наверняка отберет… Дело швах. А тут еще алый огонек развернулся и практически метнулся обратно, в сторону святилища.

Я сделал вид, что не расслышал, а оказавшись за поворотом, бросился к ближайшему техническому колодцу — нет, лучше не к следующему, а через один, лишние двадцать метров. Открыть створки, замотать прибор в брезент и сунуть в угол, втиснуть между торчащими из стены скобами, чтобы не вывалился, а потом все закрыть и сделать вид, что так и было — на это мне понадобилось несколько секунд.

Я повернулся, готовясь встретить Равуду лицом к лицу.

Теперь я точно знал, что Обруч на «Гневе Гегемонии» и был готов отжаться еще тысячу раз. Вот только одного я не понимал — отчего эта штука двигалась и как такое вообще возможно?

Глава 4

Тяжелый «Тайфун» мотало в воздушных потоках словно перышко, и я боялся представить, что творится за бортом. К счастью в десантном отсеке не было иллюминаторов, и нам оставалось только держаться за лавки, надеяться на крепость ремней и на мастерство пилотов.

Первый раз за все время на Бриа нашу центурию вводили в бой таким образом, и я, честно говоря, немного очковал — десантники из нас никакие, мы обычная пехота, царица полей, да и то в лучшем случае.

— Минутная готовность! — объявил Равуда, и я напрягся еще сильнее, хотя до этого момента думал, что напряжен до предела.

«Тайфун» завис на месте и пошел вниз, так что мой желудок остался двадцатью метрами выше. Сидевший рядом Макс икнул, одного из бойцов Фагельмы вырвало прямо на пол, за что он тут же получил по шлему.

Рев двигателей стал оглушающим, пол отсека ударил в ноги, и аппарель треском и