Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я слышала, что ему в течении десяти дней должны предъявить обвинение, – говорит другая. – Если не предъявят, должны будут выпустить. Так с шефом было.
– Никто его не выпустит. Если взяли, будет до суда сидеть.
– Жене то, каково и детям.
Вот грымзы старые! Все знают. Наконец Елена Федоровна закончила со своими делами и мне:
– Подписала?
– Нет, – ответила я. – Договор сырой. Соответствующих материалов к нему нет. Пусть доработают.
– Но просили срочно. Там сроки подходят. Ты видела?
– Видела, но договор сырой.
Я положила ей на стол договор и встала.
– Но просили срочно.
– Им раньше надо было суетиться. В общем пусть доработают.
– И я пошла к выходу. Главное не поворачиваться. Спокойно и независимо. И я вышла.
6
На следующий день Федоровна позвонила и просила срочно зайти.
– Слушай, что ты делаешь? Тут столько звону было, требуют, чтобы немедленно подписала. Сама Чайка звонила.
– Пусть те, кто визировал, те и подписывают. Могу доверенность дать на эту операцию.
Удивлению Федоровны не было предела. У нее даже стекла очков запотели. Конечно, женщина она было хорошая, но и дисциплина в НК была жесткая. Даже после того как хозяин в Матросскую тишину загремел.
Я наклонилась к ней:
– По договору мы продаем векселя в четыре раза дешевле их номинала.
– Тебе-то какое дело? Они твои что ли? Хозяева так решили.
– Хозяева решили. А сидеть мне. Как Володьке Макаровскому. По его делу сидят не те, кто визы ставил. А он – генеральный директор.
Федоровна с удивлением смотрела на меня. И, вроде бы, до неё стало доходить… Она растерянно сказала:
– Но сроки подходят.
А мы с Алькой эти моменты уже проработали:
– Передай им, что фирма подаст иск в арбитраж. Вот и все.
Я спокойно встала и под ее изумленным взглядом почти величаво вышла из кабинета.
Лондон, офис НК.
С миру по нитке – нищему петля
Вице-президент НК по безопасности Лобов сумел прилететь лишь через два дня. Из-за забастовки летного состава ему пришлось ехать автомобилем в США, а уж оттуда в Лондон. Лондонское руководство НК сразу же собралось у президента Тэди Сэма в кабинете. Был так же приглашен Управляющий адвокатского бюро, взявшего на себя защиту генеральных НК, Деревянченко.
– Задерживаешься, – укорила его Чайка.
– Эти чертовы забастовщики.
– Еще скажи – этот чертов капитализм.
– И скажу. Этот чертов капитализм. С его дурацкими свободами и еще более дурацким общественным мнением. Чайка подумала, что у него опять что-то с женой. После того как в печати появились статьи о деятельности Лобова как главного киллера НК, родственники жены и сама жена, перебравшиеся в Канаду несколько лет назад, перестали смотреть на него как на бога и благодетеля и между ними стали возникать конфликты. Но вслух она сказала:
– Ну, по какому случаю мы здесь все срочно собрались, я думаю вам известно, поэтому приступим к обсуждению без вступлений.
– А что скажет наш главный адвокат? – демонстративно громко произнес Лобов. Куда смотрела наша защита?
– Олег Игоревич, я понимаю ваше раздражение. Но все-таки просил бы изменить тональность высказываний в наш адрес, – вскинулся Деревянченко.
– Ну, извини, извини. Погорячился. Но ведь и есть отчего.
– Это временные неудачи. Арест Макаровского, конечно, незаконен. И мы принимаем все меры, чтобы добиться его освобождения.
– Давайте сразу договоримся без всей этой мишуры разговаривать. Законен – не законен. Есть силы добра, и силы зла. Давайте вернемся к правде жизни. А она такова: Макаровский арестован, хозяин сидит. Спрашивается – почему хозяин все еще в Матросской Тишине, и почему там же оказался Макаровский? Ваше просвещенное мнение.
– Ну, если без мишуры, то следует признать, что силы зла, как вы соизволили выразиться, которые работают против НК, активизировались и это их второй серьезный знак, в том числе и в отношении хозяина.
– Вот это серьезный разговор. Но пока не совсем. А эти силы зла имеют фамилии, должности?
– Имеют. Их, к сожалению, достаточно, но назову лишь основного, фамилии других потом могу представить отдельным списком. Президент.
– Да, проморгали мы этого кэгэбешника. Скажем прямо, не уделили достаточного внимания в свое время. В том числе и хозяин. Никто не мог и подумать, что этот полковник с лицом нелегала – ведь его и в толпе людской не сразу обнаружишь – вдруг начнет проявлять характер.
– Он ведь не был нелегалом, – вмешался Сэм Тэди, назначенный после ареста хозяина президентом НК. По мнению нашей печати он работал официально.
Лобов поморщился. Все знали, что он терпеть не мог Тэди, которого назначили, чтобы прикрыть англичанином НК в глазах Запада, но уважением у них он не пользовался. Его недолюбливали и работники НК в Москве. И Лобову уже не раз приходилось улаживать конфликты, возникающие между руководством московским и лондонским. Все присутствовавшие на реплику Тэди сдержанно усмехнулись.
– Спасибо, Сэм, за ценные сведения, – произнес Лобов. И продолжал:
– Мер никаких реальных не принимали. А он поначалу был очень даже покладист. Чего стоит выполнение желаний всех олигархов оставить во главе правительства «Мишу два процента». Хозяин наш успокоился – с Мишей мы работали исключительно плодотворно. И надеялись на такую же работу в будущем. Это же второе лицо в государстве.
– И что же сейчас Миша? – молвил Тэди. – Ему следует напомнить, как порядочному человеку, о его обязательствах перед НК.
Лобов покосился в сторону Тэди и покачал головой под усмешки остальных.
– Напоминаем, напоминаем. Он даже в ответ публично высказывает свое недовольство решением правоохранительных органов.
– У нас высказывание главы правительства… – тут уж Лобов не выдержал окончательно:
– Тэди, извини, конечно, но по поводу наших российских разборок помолчи. У каждого народа свои герои, и свои полудурки. Кстати о полудурках. – и он обратился к Твердолобову. – Вот объясни нам, как так получилось, что процветающая компания, с прозрачностью, заявленной всему миру – ведь мы перед этими событиями заявили, что мы самая прозрачная компания в мире – вдруг оказалась преступной организацией, структура которой направлена на кражу средств у народа и акционеров. Я видел, такое обвинение предъявляют хозяину: хищение у государства и акционеров.
– В общем смысл обвинения именно таков.
– Ну, государство, это понятно. А чем мы акционеров обидели? И где был ты – главный юрист НК?
Твердолобов молчал.
– Если говорить об акционерах, – вмешалась Чайка. – То тоже все понятно. Хозяин по версии следствия присваивал деньги, часть которых должна была идти в виде налогов государству, а часть должны были получить акционеры по акциям.
– Так где был ты, главный юрист?
– У нас не было никаких проблем с налоговыми. Ведь мы сдавали балансы предприятий НК не в одну налоговую, а во многие и нигде никаких проблем. Я скажу не оправдываясь: мы работали по нормам гражданского и налогового кодексов.
Лобов усмехнулся.
– Значит, работали по нормам гражданского и налогового кодексов, а вот сажать нас будут по нормам уголовного кодекса. Ответь мне, юрист, как это может быть? Работаем по одному кодексу – а сажают по-другому. Ну, говорю проще, объясни нам, что твои люди в управлении не знали уголовного кодекса, что у тебя не было специалистов знающих уголовный кодекс.
– Почему не было, – растерялся Твердолобов. – У меня мой заместитель Паршина писала диплом по уголовному
