Но вернемся в эпоху до существования собаки Ньюгрейнджа, к источнику одомашнивания: что означает это разделение на восточную и западную группы в родословной собак? Существуют два вероятных объяснения. Возможно, собаки появились в одном месте, затем распространились повсюду и популяции разделились, генетически отдаляясь, что привело к созданию глубокого раскола. Либо было два разных источника и современные собаки ведут свой род от двух генетически различающихся популяций волков, одна из которых обитала где-то в западной части Евразии, а вторая – где-то в восточной. Для ответа на этот вопрос необходимо установить, когда произошло разделение популяции, и, как следствие, когда началось одомашнивание. Определение нуклеотидной последовательности генома двух немецких собак эпохи неолита позволяет более точно установить время основных событий. Помимо уже известных данных, ученые обнаружили следующее: четкое расхождение (дивергенция) между собаками и волками оформилось 37 000-42 000 лет назад. В таком случае разделение популяций на западную и восточную имело место 18 000-24 000 лет назад, уже после одомашнивания. Получается, наиболее вероятна теория единого источника происхождения собак с последующим разделением на две популяции. Однако пока остается неясным, где именно был впервые приручен волк. Единственная возможность разрешить этот спорный вопрос – изучить ДНК более древних собак, тех, что жили непосредственно в ледниковый период. Тем не менее до сих пор вопрос остается открытым. Согласно результатам анализа древней митохондриальной ДНК и данным археологических находок, собаки, скорее всего, имеют европейское происхождение, но информация, полученная при изучении генома современных и ранних собак, указывает на очаг одомашнивания в Восточной Азии, где, по-видимому, собаки существовали дольше, чем в каком-либо другом месте.

Естественно, точка в истории происхождения собаки до сих пор не поставлена. Тем не менее сколько всего нового мы узнали о ней за последние пять лет! Если первые результаты генетических исследований навели нас на неявные следы, оставленные разными линиями материнской митохондриальной ДНК, то новейшие технологии, такие как определение полной нуклеотидной последовательности генома, позволили увидеть более общую генетическую картину. У нас наконец-то появились ответы на так давно мучившие нас вопросы. Можно предположить, что в ближайшие годы наше видение прошлого претерпит новые изменения. Итак, мы уже знаем, что собаки ведут свое происхождение от волков, одомашненных, вероятно, где-то в Европе во времена, когда наши предки еще были кочующими охотниками-собирателями. Вскоре, возможно, у человечества появится более четкое представление о том, где впервые подружились человек и собака.

Но как же именно произошло приручение волка и насколько оно было намеренным? Нам привычно думать, что идея одомашнивания животных и растений появилась у наших предков около 11 000 лет назад в процессе так называемой «Неолитической революции», когда древние люди оставили примитивные занятия охотников-собирателей и стали вести оседлый образ жизни и превратились в земледельцев, установив власть над самими собой и над окружающей средой и заложив таким образом основы цивилизации. Это упрощенное видение во многом неправильно, прежде всего потому, что одомашнивание – это постепенный процесс, который, вероятно, был значительно менее осознанным для наших предшественников, чем всегда принято было считать.

Остается лишь догадываться, как в ледниковом периоде сформировалась дружба между охотниками-собирателями и серыми волками. Скорее всего, это происходило, точнее, почти происходило множество раз в различных местах. Хрупкий союз между человеком и зверем создавался и тотчас же нарушался. Ведь история не скользит по рельсам к определенной цели. Она петляет, сбивается с пути и часто заходит в тупик (пусть и осознаем мы это, лишь оглядываясь назад). Но, в конце концов, как мы знаем благодаря данной человечеству возможности оценивать прошедшие события, подкрепленной научными исследованиями, по меньшей мере один такой союз человека и волка оказался успешным и со временем укрепился и превратился в стойкое и долгосрочное партнерство.

Кто кого выбрал, неизвестно. Инстинктивно нам может казаться, что наши предки, которые, несомненно, были хозяевами собственной судьбы, выбрали и подчинили себе волков, сознательно постепенно превратив их в собак. На самом же деле осознанное намерение имело мало общего с историей превращения некоторых диких особей в домашних собак. Возможно, все началось с легкой формы симбиоза, свободного партнерства, основанного на взаимном интересе, – это скорее похоже на историю, рассказанную в начале главы. А может быть, это волки проявили инициативу. При этом не стоит полагать, что у зверей был какой-то коварный, сложный план. Хотя бы потому, что волки все больше и больше времени держались поблизости от людей, пусть даже и подбирая из мусора объедки, со временем они могли заставить людей смириться со своим присутствием: сначала как соседей, потом – как соратников.

Успешное взаимодействие между двумя видами основывалось, скорее всего, на взаимной заинтересованности. И люди, и собаки – существа общественные, но это не единственная причина, поскольку многие животные, живущие в группах, так и не смогли сблизиться с человеком. Ни сурикатов, ни обезьян, ни мышей человек не приручил так, как волков. Меня не оставляла мысль о дополнительных объяснениях, каких-то особенностях поведения волков, которые способствовали бы развитию их дружбы с людьми. Чтобы разгадать эту загадку, мне нужно было познакомиться с волками поближе.

Высоко над поймой реки Северн по поросшему лесом хребту рыщет небольшая стая волков. Их всего пятеро, и все они – братья. Двум волкам по три года, остальным трем – четыре. Это обыкновенные (или серые) волки: поджарые, крепкие, с длинными лапами. Цвет их шкуры не так однообразен, как следует из названия вида: у волков коричневатые бока и множество черных пятен у хвоста. Сами хвосты у основания и на кончиках также черные. Щечная область и область подбородка у зверей белые, и по краю заостренных черных ушей – белый мех.

Стая неустанно патрулирует свою территорию: легкой рысью волки пробегают через лес, грациозно и без усилий перепрыгивая через стволы упавших деревьев. Иногда, испугавшись чего-то, они ускоряются до легкого галопа, но потом успокаиваются и ложатся на поляне. Во время дождя хищники укрываются в подлеске. Они питаются мясом лошадей, скота, кроликов и даже кур. Однако эти волки никогда не охотились на добычу крупнее сороки. В этом совершенно нет необходимости, ведь люди, которые присматривают за ними, кормят их мясом вдоволь. Эта стая волков живет в неволе в Уайлд-Плэйс – сельском отделении Бристольского зоопарка, в отдалении от всех, посреди диких просторов Южного Глостершира.

Мое знакомство с волками прошло с безопасного расстояния по ту сторону ограждения, зато в компании одной из сотрудниц зоопарка, Зои Гринхилл. Она прекрасно разбирается в волках, поскольку каждый день работает бок о бок с ними; на момент встречи она приучала волков жить в меньшем по площади загоне, где ветеринары могли бы проводить необходимые проверки. Этим, однако, общение волков с человеком ограничивалось, никто не собирался приручать этих зверей. Хоть волки и привыкли к присутствию Зои, они настороженно относятся к людям и легко пугаются резких движений и громких звуков. Кроме того, они побаиваются новых предметов в своем загоне: Зои рассказала, что им пришлось долго привыкать к нескольким недавно посаженным елям. Я поинтересовалась, все ли стаи такие нервные или это особенность молодых братьев, и Уилл Уолкер, ответственный за животных зоопарка Уайлд-Плэйс, объяснил, что все волки, которых он встречал, были также осторожны и недоверчивы.