Присаживаюсь в кресло.

— Бессо… У нас есть правило: не касаться, — мягко.

— Это касание?

— Да. Это касание.

— Без разрешения — больше не буду. Но это, пожалуйста, прими.

— В этой комнате принимать должен только ты.

— «Дарить» — это тоже принимать. Просто… более тонкая форма. Пусть это будет «одиннадцать» для меня.

Её брови удивлённо на мгновение взлетают.

Включает музыку.

Обходит кресло, закрывает ладонями мои глаза.

Я тут же расслабляюсь от этого прикосновения, забывая обо всём на свете.

Нажав педаль, заваливает кресло немного назад. Я кайфую от массажа лица…

— Твоя точка напряжения вернулась, — давит между бровей.

— Она никуда не денется, увы.

Надевает мне на глаза повязку для сна.

— Скажи: «Я не жажду победы, я наслаждаюсь путём к ней».

Путь… На этом пути я, встретил всё самое ценное для себя. Включая эти странные сеансы.

— Я наслаждаюсь… — киваю я, лицо расслабляется.

— «Если мне тяжело идти… Я танцую».

— Мм… — растеряно пытаюсь отыскать в себе отзыв к этим словам.

Поднимает меня за руку, увлекает в медленный танец.

Щекой касаюсь её виска.

— Судьба — это женщина. Она любит, когда с ней танцуют, — шепчет Аиша.

Дезориентированный и пьяный от близости, я вдруг вспоминаю, что не танцевал с женщиной лет… Десять!

А это такой кайф!!

Подхватывая её, моë тело вспоминает как это…

Её тело такое подвижное в моих руках.

И судьба мне кажется уже не такой тяжёлой, если с ней танцевать, а не постоянно бороть её на татами.

— Иногда женщине нужно давать побеждать, — мягкий захват за шею, давление под колено.

Подавляю отточенные рефлексы, позволяя себя опустить вниз. Щека скользить по шёлку, касаясь её живота. Пальчики скользят по моим волосам, сжимая их.

И вот я на коленях перед этой женщиной. Эмоции переполняют…

— «И наслаждаться её властью».

— Я наслаждаюсь… Но танцем больше.

Вслепую провожу захват, очень аккуратно и мягко осаживая её к себе.

— Борьба это тоже танец, — шепчу ей.

Аиша медленно проводит контратаку. Я чувствую каждое движение, подчиняюсь, позволяя ей без усилий провести приём. Оказываюсь на спине. Она сжимает плавно моë горло, не душа, а только лишь фиксируя удушающий.

Так же медленно и без усилий провожу следующий, меняя нас местами. Слегка сдавливаю её горло.

Мы «танцуем» на мягком ковре…

В какой то момент она оказывается на мне верхом.

Расслабляясь, убираю от неё руки. Позволяя этой прекрасной Амазонке одержать верх. Потому что всё происходящее уже явно «двенадцать», а я не знаю, как далеко она позволит эту шкалу растягивать. И поэтому делаю добровольно «шаг назад».

Прикоснувшись к ремню, расстегивает.

А-а-а?..

Шокированно замираю и не дышу.

Но… только расслабляет. Ремень остаётся на месте.

Поджимают губы, чтобы не улыбаться над своими наглыми фантазиями.

Получаю подушки под голову, её колени, запах и пальцы, которые гладят мои плечи, шею, лицо, рисуют по волосам.

Улетаю опять в какое-то трансовое состояние, купаясь в моменте.

Вот так прийти домой хочется, положить голову к своей женщине на колени и получить вот это.

А с утра снова можно с наслаждением танцевать с судьбой.

Я весь заласкан до состояния урчащего кота… Пальцы двигаются под музыку. Время летит незаметно.

И… заканчивается.

Я ухожу, не делая ей никаких предложений. В этот раз она не уходит со мной.

Немного откинув назад сиденье, сижу в тачке, жду её, веки такие тяжёлые… Позволяю им сомкнуться на пару секунд.

Внезапно прихожу в себя.

Смотрю на часы. Два ночи?!

— Да черт возьми! — закатываю на себя глаза.

Да ты герой-любовник просто…

Уезжаю домой.

И опять я изнываю несколько дней до следующего сеанса.

Ложусь пораньше, встаю пораньше… Полночи ворочаюсь, вспоминая и фантазируя. Во снах — только она!

В любом разговоре по телефону, руки отыскивают ручку и лист. И если раньше, я черкал на автомате круги, спирали, звезды… То теперь пишу её имя.

Аиша…

Я становлюсь одержим?

Прокачиваю волю — не звоню, не пишу, не позволяю себе сталкерство.

Почти.

Всего лишь приглашаю в школу одного знакомого дзюдоиста, который входил в команду в те годы, когда засветилась Аиша. Как гостя. Поговорить о сотрудничестве.

Это сталкерство?

Утром еду на работу.

— Бес, — тормозит меня наш охранник.

Охрану и другой персонал стараюсь набирать из своего близкого круга.

— В твоём кабинете директора — Рустам Давидович.

Вообще-то это его кабинет, а не мой, если говорить о контрольном пакете акций.

— Алëна где? — бросаю взгляд в коридор дальше, на наши двери.

— Алёна Максимовна ещё не пришла.

— Придёт, сразу же напиши мне. Тарханова в административное крыло не пускать. Пусть идёт в спортзал.

Не дай Бог опять сцепятся. У Тарханова тестостерон шкалит. Он как сжатая пружина. Пусть донесёт его до турнира.

— Понял.

Щёлкнув шейными позвонками, иду в кабинет. У меня с десяток мантр перед каждой встречей с братом.

В его силах угробить всё, что здесь создано. Самое стремное, что все счета, куда поступают бабки из официальных источников, теперь в его распоряжении.

Но! Лицо школы я, и деньги эти дали мне. С меня за них и спросят. Это моя личная репутация. Она ценна не сама по себе, но если я облажаюсь с бабками, то мне никто не даст больше, и мои пацаны окажутся на улице сами по себе.

Рустам пока ничего не тронул. Но может…

И я должен ПРОСИТЬ его каждый раз подписать документы, чтобы снять оттуда какую-то сумму на нужды школы.

Это непросто. Это каждый раз экстремальный шок-тренинг для моей выдержки.

— Доброе утро, брат, — захожу в кабинет.

На его щеке шрамы от имплантации скоб. Лицо слегка ассиметрично. Это отдача за Алёнку. От Тарханова. И никто никогда не узнаёт, насколько я рад, что она случилась.