Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дикий смех, ничем не сходный, например, со смехом ребенка, он оглушает такой смех. За столиком напротив замечаю пустой, обезвоженный взгляд кого-то одного со мной пола, а может, уже и нет. Давно уже я, сомневаюсь, а есть ли у меня вообще какая-либо половая принадлежность. Очень сложно для меня провести черту между дамочкой в обтягивающем платье и парнишкой со всеми замашками брутала. Нога закинута на ногу, смотрим друг на друга в упор. По ее еле прикрытой груди стекают капли пота. Возможно, куда-то прямо в душу, душу пропитую в смраде людской черноты. Как же она прекрасна! Хочется коснуться ее губ по-детски нежных, но обворожительно пошлых, взять за руку, сжать тонкие пальчики до хруста и может даже сломать их. Эстетика – вот что делает человеческие существа бесполыми.
Неожиданно кто-то дергает меня за рукав. Сила. Мгновенно по телу бежит волна каменного раздражения. Я отворачиваюсь и с упоением продолжаю смотреть на то, что так внимательно изучает меня своим мутным взглядом.
Некрасивое, словно налитое для любви тело, как будто созданное для сиюминутных увлечений, так и тянет к себе. Подошла. Коснулась. Вот она красота. Незапятнанная, всепоглощающая. От ее прикосновений по всему тело бежит ток, я как будто вдруг стала проводником в другой мир, мир сладостной пустоты. Я чувствую, как оно дрожит под моими касаниями, как срывается дыхание и теплится еле- еле в этом истерзанном теле душа. Есть в этом что-то звериное.
Уже далеко за полночь, я и Сила уехали. Холодный ветер, обдувающий меня из окна, освежил голову, дал новое течение мыслям. То что происходило в клубе и раньше, осталось за гранью. Теперь были только мы: я и он, а точнее, я и ты. Ты все еще поедаешь, стачиваешь меня прямо изнутри. Мне не ясно, что тебе нужно, ведь ты и так забрал все, что могло когда-то казаться мне в себе таким прекрасным. В жизни есть что-то страшное, она утекает, как будто сквозь пальцы и не дает надежд. Мы мгновенно забываем о том, что только что было дорого сердцу. И вот теперь, я в лапах самой себя, вовсе не упиваюсь гордостью, как представлялось мне, я влачу поистине нищенское существование. Мне не дом четыре стены, да мне весь мир не дом, не осталось в этом мире ничего от моего дома, так же как и от меня. Жалкое тело, раздаренное другим, истерзанное волшебством и вовсе уже не мое. Как в окно, смотрю я на этот чужой мир, смотрю, и не могу понять, если нет меня в нем, то где же тогда?!
Вот и прошла еще одна безумная ночь, безумное утро и безумный день. Я по-прежнему слышу возле себя мягкое дыхание Силы. Еще одна вечность пролетела перед моими глазами, так и не оставив в душе никакого следа.
Скомканный пьяный закат под гулкими ударами часов, бьющих прямо по вискам, и вот снова, клуб, ночь.
Их руки были сплетены железными прутьями. В ее глазах читалась нежность, в его похоть. В ее прикосновениях виделась одержимость, в его – похоть. Постепенно ее взгляд пустел, в то время как руки заботливо вливали холодное, в иссохшее горло, в то время как по венам медленно текла жизнь и мчался амфетамин.
Я когда-то знала ее. Она была мной. Когда-то. Встаю. Идти тяжело. Противно и страшно. Страшно до дрожи. Кто все эти люди? Что здесь делаю я?? А, все равно! Веселимся!!! Смутные лица, голоса, запахи, дым, вонь, смрад и я его часть. Речь все запутаннее, звуки все больнее и ты словно в пустыне посреди иссушающих просторов своей безжизненной души. Об этом не пишут, об этом не говорят, об этом молчат.
Глава 10
Снег.
На улице кружит снег, и кажется, так много времени прошло с тех пор, а может, нет? Твой смех все так же звучит в ушах, все потому что он все так же нужен. Да, я больше не мечтаю вернуть то время, время теперь мечтает вернуть меня, красивую, наивную к тебе. Я теперь никому не мешаю, все кружусь вокруг своей оси. Моя жизнь все больше похожа на дешевое порно. Всегда один и тот же сюжет, только декорации сменяют одна другую и душно все сильнее.
Помню когда-то этой зимой, мы, обнявшись, грелись у камина, я гладила твои жесткие волосы и знала запах твоей любви. Снег так же кружил за окном, а я не знала, я тогда не смотрела порно и боялась, что когда-нибудь нам не хватит времени.
Где ты сейчас я не знаю, и главное, не хочу знать.
Теперь у меня новая, счастливая жизнь.
На мне безупречное красное платье, я еду в такси подальше от тебя. И снова на пороге встречают улыбки. Мы на очередном сборище себе подобных, под покровом серой ночи, может это и не так стыдно, но Боже, как же страшно.
И снова медленный шепот оксицитамина, бабочки пониже пояса медленно превращаются в червей и прячутся в свои коконы, и даже это, не интересует меня больше.
Вы когда-нибудь чувствовали, как кто-то ест вас большой алюминиевой ложкой, прямо изнутри? Выскребает ваши внутренности. Так стоишь, смотришь в глаза этому человеку, а он выскребает. Эстетично как-то. Когда он выскребет все, тело наверняка свалится навзничь наподобие пустого костюма. Стоит подметить, что трупы падают тяжело, а вовсе не так как пустое тело. Чувствуешь, как ложка шарит у тебя внутри. Раньше это приносило боль, затем наслаждение, ведь когда рана заживает, она чешется; но теперь уже все равно. Теперь ты просто стоишь, а тебя выскребают.
И ни снег, ни что-то другое больше не может поселиться в твоей голове. Остается лишь застывший взгляд. Кто-то умеющий это делать поселил в него блик. Он видит перед собой все те же жадные толпы, клокочущие в своей похоти, он блуждает по ним, не выказывая ни симпатии, ни возражения. Думаете, это страшно? Вовсе нет. Это примерно как уснуть и проснуться. Ты не знаешь как это.
Так неподвижно стоя прошла бы и вечность мимо меня, но я все ждала того момента, когда костюм рухнет на пол и я наконец,
