не с одним дном, а с несколькими. Там такие омуты были в ней. Как они могли туда попасть, никому неизвестно. Ведь всю сознательную жизнь они ездили-то повыше, по ручью. Там, где и не утонуть. Ну, странной тогда всем показалась эта их смерть. А потом уже, намного позже, узнали и увидели там золотодобытчиков. Золото они там нашли, да и втайне от всех намывали себе. Да видно, наши парни что-то увидели, и те перестраховались, утопили их. Да спустили по речке вниз, мол, де сами утонули они.

Женька удивленно слушал меня.

— А может неспроста этот ваш друг к вам пришел в коме-то?

Теперь уже я удивленно посмотрел на него.

— Думаешь?

Женька ушел уже давно, и я давно лежал с открытыми глазами, глядя в темный потолок комнаты. Лунный свет едва оживлял комнату своим сиянием. А если, и впрямь, неспроста он ко мне пришел? Ну, а Князь этот?! Тоже неспроста пришел? И почему я в том лесу оказался? Хотя, вот сейчас думаю, что видел этот лес где-то, ведь видел. И то дерево, по которому заполз, как заправская кошка. В той деревне был лес этот. Но сама деревня давно уже пропала. Ну, как пропала — развалилась. Колхоз обнищал, и все разъехались, кто куда. Старики, конечно, остались, те, у кого уже никого и не было. Дожили свой век. Я своих родителей давно забрал, и ведь мы так и не наведывались туда с тех самых пор, как похоронили их двоих. Может, надо туда съездить?

Тренькнул телефон, и я нервно посмотрел на него. Звонил Женька, видно, зацепил его мой рассказ.

— Антон Сергеевич, простите, что поздно звоню. — быстро протараторил Женька. — Я вот тут подумал, а вы тела-то как опознали? Они ведь вздутые были. По одежде или ДНК?

Я задумался и потом задушено ответил:

— Ну, гробы-то закрытые были. Помню точно. А опознал их наш егерь. Говорит, по наколке у отца Славика. Они в молодости где-то вместе накалывали, так, ради интереса.

Женька взволновано перебил меня:

Ну, с ним понятно, а Славика-то, как узнали?

Неопределенно жму плечами, словно он видит, и говорю, словно оправдываюсь:

— Ну, двоих ведь искали. Вроде, где отец, там и сын.

Женька затараторил в голос:

— Нам надо поехать туда и проверить эту реку Жемчужную вашу. Может, Славик в другом месте и хочет быть похоронен рядом с отцом своим? — он помедлил и добавил: — А может, и чего похлеще, может, весточку вам какую-то шлет? Ну не может это всё быть на пустом месте, Антон Сергеевич?! — и уже просительным тоном добавляет: — Вам ведь всё равно ещё с неделю отдыхать? Давайте, вместе туда съездим, там свежий воздух. Я пригляжу за тем, чтобы не случилось чего.

Я, напряжено подумав и согласившись заранее мысленно, все же твердо ответил:

— Давай так, Жень, завтра я позвоню тебе, и там решим. Утро вечера мудренее.

Но Женька, думая уже о другом, вдруг ответил не своим голосом:

— А к этому врачу вам не надо ходить и встречаться. Вдруг он посчитает, что вы — сумасшедший. А вы нам нужны в добром здравии.

Так и попрощались с тем, что завтра я дам ему ответ. Но утро встретило нас хмурым дождем, и поездка отменилась. Я слонялся по дому, вспоминая дорогу в свой родной край, словно туда надо ехать, как в другую страну. На моем Лэнд Крузере дорога составит всего-то полдня. А если дорога будет размыта дождем — то сутки, точно. Так что лучше с этим подождать. Рейсовых автобусов туда нет. И вертолеты давно отменили. На вертолете туда лететь было минут тридцать.

Ну ладно, на машине доедем мы до деревни, а дальше-то как? Лодки нет. И в море выходить на резиновой? Хотя, если взять лодку побольше, да даже на небольшом «Ветерке» с мотором можно вдоль берега, не заходя далеко. А в мой Крузак влезет ли всё? Женька обещал, что закупит всё и часть возьмет себе в машину. На том и порешили, и, дождавшись ясной солнечной погоды, выехали.

2 часть

Но, конечно, купил всё я и даже не дал ему и рта открыть, задумка была моя, значит и траты мои полностью. Деньги мои родители так и не тратили. А копить куда-то, я считаю, что ни к чему. В гроб их с собой не взять. Этот сон или кома, не знаю, как точнее назвать, перевернул всю мою жизнь, весь мой уклад.

Дорога виляла и путала нас, но я все равно вел машину больше по памяти, чем по навигатору. И даже Женя пару раз останавливался, каждый раз спрашивая, не заблудились ли мы, но приходилось его успокаивать. Уж дорогу я помнил наизусть и даже с закрытыми глазами провел бы его здесь. Его машина, тойота внедорожник, шла за мной строго на дистанции и не отставала ни на шаг, когда я прибавлял скорости. Хотелось приехать в деревню затемно, но распутица не даст нам это сделать. Придется все же ночевать в машине.

Обедаем не торопясь, руки непривычно сжимают кружку чая и наспех сделанные бутерброды.

— Антон, ты себя хорошо чувствуешь?

Удивленно смотрю на него и улыбаюсь обиженно.

— Ну ты что, всё отлично. Просто непривычно на машине ехать после долгого лежания. Все вокруг меня носятся, как угорелые. Тут не сиди, там не ходи, продует. Окно закрой. Надоело. Я всё же не мальчик.

Тот, усмехнувшись, напомнил:

— Не забывай, что ты, хоть и за пять десятков лет имеешь, а моложе меня выглядишь. Эта кома словно съела у тебя года. Скажи, а этот Славик был тебе дорог?

Почему-то после его слов сразу вспомнился сон. Кивнул и отпил чая.

— Конечно, дорог. Он был моим единственным и верным другом. А почему ты так спросил?

Женя, отведя взгляд, лишь пожал плечами, а потом тихо сказал:

— Ты кричал во сне, когда я как-то рано к тебе пришел. Ты кричал: «Славик, лучше бы ты не был моим другом. Я не прощу тебе этого…» — он, не закончив фразу, сам себя оборвал и сказал уже другим тоном: — Ладно, это твое личное дело. Надо ехать. — и с этими словами он вышел, оставив меня в полном недоумении.

Проехав ещё с четыре часа в полной темноте, выключив фары, мы остановились у заброшенной маленькой