– А это кто?

– Абай Мухтаров. Ведёт группу нашего класса в Контакте.

– Интересно. Я тоже хочу посмотреть. Адресок есть?

Сашка сунулась в телефон и, перелистнув пару экранов, продиктовала адрес. Ленка старательно записала его на бумажке.

– У тебя нет Интернета на мобильном? – удивилась Сашка.

– Неа, – Ленка гордо выложила на парту свой древний телефон. – Только звонки. У него ещё и экран черно-белый.

– И где ты его только откопала? – Сашка разглядывала телефон, как археологическую находку.

– В уценёнке. А что?

– Да так, – она покосилась на свой, сенсорный и тоненький. – А поновее что не покупаешь?

– Меня этот вполне устраивает, – вздохнула Ленка. Дома валялось три мобильных с очень приятными наворотами, но образ требовал аскетичности, и потому выбор пал на этого телефонного динозавра.

– Слушай, Лен, – Сашка сунула свой телефон под тетради. – Ты и правда взяла этих бэшек?

– Да, а что? С ними что-то не так?

– Кто их знает, – она пожала плечами. – Странные они.

– А поподробнее? – встрепенулась Ленка, подозревая какую-нибудь страшную тайну.

– Тут одна учительница начальных классов, из новеньких, захотела сделать экспериментальный класс и набрать вундеркиндов. Весь город на уши поставила со своими тестами. Потом родителей уговаривала отдать детей в нашу школу. Короче, штук пятнадцать насобирала. Полтора года отучила их и в Москву смоталась. Ей из одной частной школы такое предложение пришло, что она недельку проплакала, но уехала.

– Жалко.

– А с бэшками теперь никто возиться не хочет. Они ненормальные какие-то. Не знаю, как ты с ними справишься.

– Прорвёмся, – отмахнулась Ленка, хотя почему-то стало грустно. Ведь с самого начала подозревала во всей этой истории с бандерлогами второе дно. Похоже, с детками не всё так просто, как казалось. Но ничего, разберёмся.

Задребезжал звонок, и одновременно с ним в класс вошёл Олег. Кивнул кому-то, потом нашёл взглядом Ленку и светло улыбнулся.

– Хочешь ко мне? – Он чуть притормозил у её стола.

– Ага, – сорвалась Ленка, сгребая учебники в кучу и пересаживаясь.

Сашка явно огорчилась, но ничего не сказала, лишь сгорбилась над партой. Ленка запоздало подумала, что не предупредила её о пересаживании, и расстроилась. Надо будет поговорить с ней об этом на переменке.

В класс вошла учительница литературы, кивком изобразив приветствие. Шум разом стих. Классная была дамой в теле, но точные очертания её форм терялись под массивными волнами красного вязаного пончо. Черные, явно крашеные волосы были собраны в длинный, почти до поясницы, хвост.

Она придирчиво оглядела доску на предмет чистоты, проверила влажность тряпки, подошла к столу, неторопливо села. Искоса и без всякого интереса глянула в журнал. Одёрнула пончо, с удовольствием расправив массивные кисти. Посмотрела в окно.

Класс безмолвствовал.

– Савина, к доске, – голос учительницы был полон усталости и неземной отрешённости.

Ленка, поскрипывая кедами, вышла и с радостной ошеломлённостью уставилась на классную.

– Разрешите представиться, Елена Савина, – сделала лёгкий книксен, лихо долбанув об пол носком кеда.

Феликс и Кир заржали, а по классу прошелестели осторожные ухмылки. Абай из-под парты сделал несколько снимков.

– Прелестно, – взгляд классной задержался на кедах и брезгливо отдёрнулся. Её тонкие, сухие губы круто выгнулись уголками вниз. – Что ж, расскажи нам о себе.

– А что рассказывать? – тяжко вздохнула Ленка. – Родилась пятнадцать лет назад. В Питере. Жила. Потом переехала сюда. Пришла в школу. Учиться.

В среднем ряду жидко засмеялись.

– Что ж, если ты надеешься, что у нас учиться будет легче, чем в столичной школе, то заблуждаешься. Наша школа хоть и провинциальная, но у нас очень высокие требования. И мы не делаем поблажек. Уверена, что это ты понимаешь, – в ее голосе звучала ленивая издевка, и Ленка даже немного удивилась, ведь причин для этого не было. Она ещё ничего не успела сделать, задевающего честь и достоинство класса.

– Мне не надо поблажек, я люблю учиться.

– Вот как? – Её губы изогнулись, складываясь в презрительную гримаску. Как змеи, подумалось Ленке, глядя на них. Вот интересно, знает ли она, как отвратительно выглядит это со стороны? – Хорошо. Садись, Савина. И не переживай, если у твоих родителей что-то не сложилось, это не означает, что и ты автоматически становишься неудачницей.

Ленка вернулась на место, слегка ошарашенная таким приёмом. Тут было о чём поразмыслить. Речь классной походила скорей на публичную порку, чем на ободряющее напутствие.

– Да, Савина, – источая отеческую заботу и рассматривая что-то за окном, сказала классная. – Почему ты без разрешения пересела к Дубинину? Насколько я знаю, Марина Александровна посадила тебя к Саше Сколовой.

– Я…

– Разве тебя не учили вставать, когда отвечаешь на вопрос учителя? – В голосе чётко обозначился металл.

Ленка встала и заставила себя растянуть губы в улыбке.

– У меня дальнозоркость, Светлана Сергеевна. Близко я на доске ничего не вижу.

– Неужели твои родители не подозревают, что на свете существуют очки?

Алина демонстративно громко захихикала, и по классу прокатились смешки, завершившись гоготом двух качков.

– Мне пока нельзя носить очки, – заморгала Ленка и потёрла нос, для усугубления впечатления. – У меня искривление носовой перегородки. Врачи сказали, что если носить очки, то она ещё больше искривится.

Классная оторвалась от лицезрения пейзажа и с выражением легкого ошеломления воззрилась на Ленку, но, не найдя подвоха, небрежно махнула рукой:

– Садись, Савина. Позже обсудим этот вопрос.

Ленка села, зашелестела учебником. Но строчки прыгали перед глазами, и что-то понять было невозможно. Кажется, она забыла изобразить равнодушие на лице, потому что Олег, глянув сочувственно, быстро написал что-то на обрывке бумаги. Как только классная повернулась к доске, положил на страницу записку с неровными строчками: «Не бери в голову, у СС сегодня плохое настроение».

«У меня тоже», – приписала Ленка ниже и поставила жирный восклицательный знак. Олег подтянул записку к себе и нарисовал смайлик с широкой улыбкой в один зуб и с тремя волосинками, торчащими из макушки. Ленка невольно улыбнулась. Но тут же пришлось стирать с лица всякое выражение, ибо классная обернулась, чутким радаром сканируя пространство кабинета.

К концу урока Ленка уже различала не только интонацию, но и временами смысл затейливой речи учительницы, пестрящей узкоспециализированными литературоведческими терминами. Сложные конструкции из непонятных слов навевали скуку, и Ленка прилагала большие усилия, чтобы выглядеть заинтересованной.