– Что, нам уже пора? – спросила она.

– Слушай, – ответил я, глядя ей прямо в широко распахнутые глаза, – кажется, ты морочишь мне голову. Вполне допускаю, что то же самое ты проделала с Лили Роуэн, или же все дело в ней, и это она мне зубы заговаривала. Давай определимся: ты в беде или нет?

– Ну да, Арчи, я в беде.

– И в чем конкретно заключается беда? В зацепке на колготках?

– Да нет же. Я и правда в беде. По-настоящему.

– Но при этом ты отказываешься мне о ней поведать.

– Я не могу, – покачала она головой. – Честно, не могу. То есть, вернее, не хочу. Пойми меня правильно, ты молод и хорош собой, а то, что я узнала, просто ужасно. Это не обо мне, а о другом человеке.

– То, что ты узнала, имеет какое-то отношение к смерти матери мисс Лидс?

– Это… – Она запнулась. – Да, имеет. Но больше я тебе ничего не скажу. Если ты и дальше будешь себя так вести…

Официант принес сдачу, и я сгреб ее, оставив кое-что на чай.

– Знаешь, что я тебе скажу? Я поймал себя на том, что мне нравится запах твоих волос. Дело этим не ограничивается. Последние полчаса я воспринимал наш танец совсем иначе, чем вначале. Наверное, ты это заметила.

– Да… заметила.

– Прекрасно. А вот я это заметил только что. Не буду отрицать, возможно, в будущем нас ждет роман. Возможно, ты разобьешь мне сердце и погубишь меня. Случиться может все, что угодно. Но пока все в порядке. А сейчас я хочу спросить: во сколько ты заканчиваешь работу?

– Я ухожу из офиса в пять, – улыбнулась она.

– И куда ты оттуда направляешься? Домой?

– Обычно я дохожу до дома немногим раньше половины шестого. Затем я принимаю ванну и начинаю готовить ужин. Бабушка в это время года, как правило, возвращается из парка около семи, и к этому моменту еда уже готова. Иногда с нами ужинает Рой или Леон.

– А ты можешь завтра поужинать пораньше и в семь часов приехать домой к Ниро Вулфу? Тогда ты и расскажешь ему о беде, в которую попала. Ему – не мне. Ну, что скажешь?

Она нахмурилась и задумчиво уставилась на меня. Рука Энн лежала на застеленном скатертью столе, и я накрыл ее своей ладонью.

– Знаешь, сестренка, – произнес я, – нельзя исключать, что тебе угрожает нечто ужасное. Я не хочу, чтобы у тебя создалось впечатление…

Я замолчал, потому что понял по выражению лица Энн, что к нашему столику кто-то подошел. Я поднял взгляд и увидел миловидный носик Лили Роуэн и ее глаза, устремленные на меня.

– Ух ты, привет… – попытался я улыбнуться ей.

– Так вот на какой ты службе! При исполнении он, – проговорила она таким тоном, словно собиралась полоснуть меня ножом по горлу. – Ах ты, поганец!

Думаю, она собиралась влепить мне пощечину. В любом случае мне было ясно: вне зависимости от того, что она сейчас сделает, ей наплевать на последствия, и потому вопрос заключался в другом: кто из нас двоих окажется быстрее? Буквально в полсекунды я вскочил, одновременно жестом дав понять Энн, чтобы она следовала моему примеру. Энн прекрасно справилась – она была быстра как молния. Прежде чем Лили Роуэн успела поднять скандал, мы уже забрали мою фуражку из гардероба и оказались на улице.

В такси, уносившем нас прочь от клуба «Фламинго», я погладил Энн по руке:

– Славная девочка! Похоже, Лили была чем-то расстроена.

– Она приревновала, – усмехнулась Энн. – Господи боже, она приревновала! Тебя ко мне!

К тому моменту, когда я высадил ее перед домом 316 на Барнум-стрит, мы уже успели договориться, что на следующий день в семь часов вечера она приедет к Ниро Вулфу. Несмотря на это, когда я поехал обратно домой на Тридцать пятую улицу, мое настроение никак нельзя было назвать приподнятым. Само собой разумеется, оно не стало лучше, когда в своей комнате я обнаружил записку, пришпиленную к подушке булавкой. Записка гласила следующее:

Дорогой Арчи,

мисс Роуэн звонила четыре раза. Когда я сказал, что тебя нет дома, она обозвала меня лжецом. Извини, но в доме нет ни бекона, ни ветчины, ни блинной муки, ни чего-нибудь другого в этом же духе.

Фриц

Глава 6

Я спал крепко. Я всегда крепко сплю, однако, похоже, нервы мои были ни к черту, поскольку, стоило мне открыть глаза и увидеть, что часы показывают 6:50, сон тут же как рукой сняло. Я был бы готов дважды отказаться от повышения и еще долго просидеть в майорах ради возможности спуститься на первый этаж в прихожую и насладиться незабываемым зрелищем. Мне до смерти хотелось увидеть, как Вулф с Фрицем отправляются на тренировку, однако я понимал, что это лишь помешает осуществить задуманный мною план, и потому остался в своей комнате. Я ограничился тем, что приоткрыл дверь. В семь утра шум внизу стих и хлопнула парадная дверь. Услышав это, я кинулся к окну, высунулся наружу и увидел своих домочадцев. Они направлялись к реке. Вулф, с непокрытой головой, одетый в старые синие штаны из саржи, мой темно-бордовый свитер и армейские ботинки, переставлял ноги шагом, который, по всей вероятности, считал быстрым, при этом изо всех сил размахивая руками. Черт подери, что за жалкое зрелище это было!

Не буду врать, тем пасмурным мартовским утром начатая мной операция под кодовым названием «Энн Амори» представлялась мне совершенно безнадежным предприятием, однако никаких других вариантов у меня не было, так что я приступил к воплощению имеющегося плана в жизнь. В ресторанчике «У Сэма» я съел на завтрак оладьи, яичницу с ветчиной и запил все это стаканом апельсинового сока и двумя кружками кофе, после чего вернулся домой и провел около часа за пишущей машинкой и телефоном, разгребая дела личного характера, которые накопились за время моего отсутствия. Я как раз заканчивал, когда вскоре после того, как пробило девять, вернулась бригада моих коммандос. Изначально я собирался не обращать на них никакого внимания и потому, когда из прихожей донеслись звуки шагов, не стал даже оборачиваться. Однако обернуться все-таки пришлось. Вулф остановился у открытой двери в кабинет и прогудел:

– Доброе утро, Арчи. Дни я теперь провожу наверху. Тебе хорошо спалось?

Хорошо ли мне спалось? Это был дежурный вопрос, который Вулф задавал мне тысячи раз. Слыша этот вопрос, я всегда начинал тосковать по дому. Врать не буду, я смягчился,