античности, нашептывало, что проводники вряд ли хватятся меня слишком быстро, если вообще хватятся. По утрам нас не пересчитывают, сколько людей в колонне неизвестно, надо просто уйти незаметно.

Куда идти, я не знал. Справа, слева — глиняные холмы, заросшие колючим кустарником, позади горы. Возвращаться в исходную точку не имело смысла, если двигаться, то вперёд. Я пошёл по дороге. Костры хабиру окружали лагерь не плотно, свет не накладывался друг на друга, оставляя широкие тёмные проходы. Караульные вели себя беспечно, как будто лишали пленников даже теоретической попытки сбежать. Я шёл не скрываясь, лишь иногда, когда кто-то поворачивался в мою сторону, замирал, выжидал несколько секунд и шёл дальше. Все бы побеги так совершались. Через полчаса я без опаски шагал по дороге, огни костров растаяли за спиной. В душе таилось лёгкое опасение нарваться на дикого зверя. Я прислушивался, вычленяя из стрёкота сверчков посторонние звуки, но, как пишут в Википедии, хищника можно почувствовать лишь тогда, когда уже поздно что-то делать, поэтому надо положиться на удачу. Авось пронесёт.

Часа через два небо на востоке посветлело. Ориентируясь на рассветную кромку, я определил направление, в котором вела меня дорога: север — северо-восток. Представил мысленно карту, вспомнил расположение Иудеи, Вавилона, прочертил между ними линию. Самуил был не прав, если бы мы были еврейскими пленниками, то шли бы ровно на восток или с некоторым уклоном к югу, так что Вавилонская башня здесь ни при чём, напутал чего-то лингвист.

Но то, что я в Азии, сомнений не было, скорее всего, где-то на территории современной Сирии или Ирака. Более всего на ум приходило царство Ахеменидов — великая древнеперсидская держава. Когда я говорил Самуилу, что плохо знаком с Навуходоносором, я не врал. Мы действительно с ним за одним столом не сидели и в одном гареме не безобразничали, а вот с трудами господина Геродота и товарища Ксенофонта я знаком довольно неплохо. Оба они были зациклены на Малой Азии, греках и периоде рассвета Персидской державы. Фалькаты, кстати, имевшиеся у некоторых хабиру, как раз и проводили параллели с малоазийскими греками.

Значит, я где-то в Месопотамии, а хабиру… Видимо, это самоназвание одного из местных племён на службе у персидского царя, что-то вроде порученцев по определённым делам. Если получится добраться до интернета, обязательно посмотрю, что это за племя такое.

Солнце поднялось над горизонтом и начало припекать правую щёку. Впереди показались строения — малогабаритные домишки из саманного кирпича. По склону холма, словно мухи, ползали овцы. Двое пастухов в грубых накидках и с посохами смотрели на меня с подозрением. Когда я приблизился, оба шагнули к дороге.

— Эй, — подал голос один.

Он был старше и выше своего напарника, лоб и щёки исказили глубокие морщины. Я бы сказал: старик. Он вышел на дорогу, перехватил посох за середину и направил его на меня. Второй остался стоять на обочине.

— Кто таков?

Он говорил на странном ломаном языке, как будто с акцентом. Посох при этом угрожающе приподнялся. Пришлось остановиться и представиться.

— Моё имя Егор. Я турист, отстал от… э-э-э…

Что я мелю, какой турист? В те времена даже слова такого не знали, а все туристические туры назывались военными походами.

— Я купец, отстал от каравана. Была буря, дождь. У вас здесь не было дождя?

У них не было. Судя по окружающей обстановке, они вообще не знали, что это такое.

— Грек, — вместо ответа констатировал молодой.

Старик кивнул и кончиком посоха указал направление.

— Ступай прочь.

Пастухи выглядели решительно. Греков в этих краях не любили, даже одиночных и безоружных. Если я сделаю шаг в их сторону, они используют свои посохи по назначению. Меня это не испугало, я не на мгновенье не усомнился в том, что справлюсь с ними. Однако испытывать судьбу не стал, ни к чему. Хотелось пить. Я постучал себя пальцем по горлу и спросил:

— Уважаемый, можно воды? Пару глотков. У вас же есть колодец? И я сразу уйду.

Колодец у них был, иначе и люди, и овцы давно бы передохли от жажды. Но помогать мне они не собирались.

— Уходи!

От деревни подошло ещё несколько человек. У троих я заметил топоры. Намечалась маленькая война. Я поспешил отвести от себя угрозу.

— Послушайте, я вам не враг. Там сзади идёт целая орава имбицылов, именующих себя хабиру. Люди они серьёзные, канителиться не станут. Вам не на мой счёт заморачиваться надо, а собирать вещички, овец и валить подальше в холмы. Сечёте?

Странно, но никто из местных при упоминании хабиру не испугался, старик, наоборот, расправил плечи и проговорил назидательно:

— Хабиру служат великому Артахшассу[4]. Нам они вред не причинят. А грекам и евреям есть чего бояться. Так что беги сам, они уже близко.

Он пальцем указал за мою спину. Я обернулся. Над дорогой трепыхалось облачко пыли. Вряд ли это была колонна, не могла она так быстро меня догнать, да и пыли было слишком мало. Шёл небольшой отряд. Погоня? Сомневаюсь. Кому я нужен? В колонне около тысячи колодников, одним больше, одним меньше…

И, тем не менее, это были хабиру. Они показались на взгорке, человек восемь-десять. Выяснять, передовой это дозор или погоня я не стал и рванул к холмам. Хабиру меня не видели, и если я успею добежать до подножья и спрятаться в кустах или расщелине, появится надежда остаться незамеченным.

Бежать было легко. По всей вероятности мне досталось тело хорошо тренированного человека. Ноги как будто сами несли меня. Метров через двести я остановился и присел за камнем. Отряд хабиру подходил к деревне. Старший пастух шёл им на встречу, унизительно кланяясь на ходу. Хабиру обступили его, он заговорил и несколько раз ткнул посохом в мою сторону. Сдал, падла! Впрочем, этого следовало ожидать. Если греков здесь не любят, а для местного населения я почему-то кажусь греком, то это вполне закономерно.

Хабиру выстроились цепью. Я не стал ждать, когда они прочешут местность и найдут меня, поднялся в полный рост и быстрым шагом пошёл вверх по склону холма. Хабиру сделали стойку и побежали. Я поднялся на вершину. Вокруг всё та же сухая степь с отдельными очагами растительности, ползущая вдоль холмов дорога, зыбкие тучи на горизонте. К северу холмы понижались, земля разглаживалась, и где-то там угадывались очертания города или крепости. Не туда ли идёт колонна?

Я спустился вниз и побежал, на бегу оглянулся — хабиру отставали шагов на сто. Они не торопились, бежали трусцой, согнув руки в локтях. Сейчас всё