Наши взгляды с мужчиной встретились. Он чуть поклонился. Я вздохнула.

— Буду рада проводить в вас в вашу опочивальню, лорд… — прогундосила, не совсем зная, как положено по этикету.

— Опочивальню? — Ника приподнял бровь, а затем расхохотался. — Вы удивительны! Где вы росли и воспитывались, что умудрились ввернуть словечко, которым пользовался еще мой прадедушка?

Леди Визар чуть кашлянула, попытавшись сгладить неловкий момент.

— Прошу понять нас, генерал. Эта леди совсем недавно пережила довольно ужасную ситуацию, в которой пострадала. Она в порядке, но память… Ее память пока не восстановилась. Наши целители делают все возможное.

— Вот как? — хорошее настроение мужчины улетучилось, словно его и не было. — Быть может, ей не стоило участвовать в отборе?

— Она… Одна из лучших моих ягодок, лорд. Вы сами поймете скоро, о чем я говорю.

Ягодки, вишенки, бусинки, цветочки! Как же я хочу домой, а не участвовать во всем этом балагане!

— Так вы идете, лорд Ника? — сухо спросила я.

— Иду, — в его голосе послышалась насмешка. — У вас такой… м-м-м-м… интересный наряд.

О да! Груша дубовая, как выразился заяц. Но тебе над собой смеяться я не позволю, уж прости.

— Один из лучших, по мнению леди Визар. Вы же не хотите спорить с ее превосходным вкусом? — спросила я чопорно.

— О, нет, конечно же!

Мы вошли в академию, и начался для меня тот самый квест, который бывает у всех первокурсников, только что вступивших в обитель знаний… Вот только Ива Фокс не была первокурсницей, а я попросту не знала, куда идти. Нет, конечно же, леди Визар сообщила мне, что комната генерала Алексэндра Ники располагается на четвертом этаже и имеет номер четыреста тридцать два. Вот только до четвертого этажа еще надо было добраться…

— М-м-м-м… Сюда! — улыбнулась я так вежливо, что у меня чуть не свело челюсти от натуги.

Алексэндр с готовностью пошел за мной. Ага. Его Наивняшество еще не знал, что его ждет увлекательный круг почета по первому этажу в поисках лестницы.

— Мы снова вышли к входу? — удивился мужчина.

Я сделала поглубже вдох, стараясь успокоиться и смириться с гениальностью архитекторов, строивших эту академию.

— Это такая традиция, лорд Ника… — пропела я. — Все, кто впервые попадают в академию, должны вначале обойти первый этаж. Пойдемте, нам нужна лестница…

Посмотрела чуть влево и досадливо закусила губу. Вот же она! Я с самого начала увела несчастного мужика не в ту сторону.

На этот раз мы пошли правильно, стали подниматься на четвертый этаж. Однако в моем платье это было так себе занятие… Тягая каркас грушевидной формы, я порядком устала и уже мысленно кляла по сотому кругу добродушного ушастого кудесника, отправившего меня сюда.

— Вы так молчаливы… Может, расскажете что-нибудь? — на одном из лестничных пролетов предложил Ника.

— Конечно… — я постаралась отдышаться, пользуясь короткой передышкой. — Сегодня прекрасная погода, не находите?

— Восхитительная. Скажите, как вас зовут?

Мы посмотрели друг другу в глаза. Под маской мужчина не мог видеть моего лица и, соответственно, сопоставить с морковным портретом тоже.

— Думаю, вам завтра об этом скажут.

— Дайте подсказку.

Усмехнулась. Есть ли смысл скрывать то, что и так будет известно? Ради леди Визар? П-ф-ф-ф… Хочет имя, пусть наслаждается.

— Морковные грезы… Пятнистая живопись… Эм-м-м-м… Лисы…

— Лисы?

— А, у вас же нет английского, — прошептала чуть слышно, но взгляд мужчины дрогнул.

— Ива Фокс, полагаю. Именно ваш портрет был заляпан тем ужасным пятном. Что случилось с вашим портретом?

— Стошнило морковной котлеткой, — съязвила я. — Так что можете считать, что вам сегодня не очень повезло с провожающей. Пойдемте. Я уже отдышалась и могу вполне передвигаться в этом пыточном устройстве дальше.

И мы пошли. Я впереди, лорд Ника чуть позади, и это ужасно раздражало. Его внимательный взгляд жег лопатки!

— О! Вот нужная нам комната. Доброй ночи, я пошла!

Я уже развернулась, чтобы включить бесценный навык «золотые пятки», но генерал Ника преградил мне путь, не давая ускользнуть быстро.

— Я рад знакомству. Полагаю, у нас будет достаточно времени, чтобы я смог узнать вас ближе… И все же не могу не поинтересоваться… Что случилось с вами, что вы потеряли память?

— Честно? — я улыбнулась. — Я не помню. Доброй ночи еще раз. Устраивайтесь поудобнее!

— Доброй ночи, леди Фокс.

Фух! Кажется, свободна! А значит можно бежать переодеваться во что-нибудь поудобнее… Кстати, я бы очень хотела прогуляться вокруг академии. Помогает собраться с мыслями. А подумать мне было над чем…

По сути, клятый заяц был единственной ниточкой, связывающей меня с моим миром. Раз он засунул меня сюда, значит в курсе, как можно отсюда вытащить. Может, с ним можно как-то договориться?

* * *

Я быстро переоделась в удобную юбку и блузку. Без всяких там кринолинов, рюшей, бантиков и прочей мишуры. Хотела бы избавиться и от корсета, но, увидь меня кто-нибудь без него, моей репутации точно пришел бы конец. Хорошо хоть, что затянула я его сама не слишком сильно, оставляя простор для дыхания.

Вышла на улицу, вдыхая терпкий и влажный осенний воздух. Прошлась вдоль здания академии, любуясь красотой сада, и вышла к небольшому озеру с раскидистой ивой на берегу. Ну вот… Здесь я и смогу, наконец, расслабиться и поразмышлять о насущном… То есть о зайце…

Однако стоило мне о нем подумать, как он появился передо мной собственной ушастой персоной. По традиции, представитель фан-клуба моркови парил на собственных ушах и что-то трескал, отплевываясь темной шелухой. Семечки! Ну как же я не догадалась…

— Ну здравствуй, гаденыш! — я двинулась на зайца, думая о том, как с наслаждением откручиваю его уши. — Может, пришла пора поговорить?

— Со Стасиком на коленях будешь разговаривать! Пф-ф-ф-ф-ф-фр-р-р-р! — и мне в лицо полетела целая очередь семечковой шелухи.

Я поняла, что начинаю желать вступить в ряды обладателей охотничьего билета.

— Давай нормально поговорим… — предложила, смахивая остатки семечек с лица, а мой голос прямо-таки был пропитан медом. Ядовитым. — Ты хочешь, чтобы я вернулась к Стасику, так?

— Виолетта Глебовна так хочет, неудачница криворукая! Из милости к тебе! И из сострадания к собственному сыну… Бедный мальчик плачет, ему не нравится, какие трусишки подбирает ему мама. Он хочет те, с обезьянками, что ты покупала! А они у тебя в квартире остались, мегера ты неблагодарная!

Знала бы Виолетта Глебовна, что я уже мечтаю сотворить с трусишками ее сына, она бы на них повесилась!