– В прежнем доме.

– И сколько, по-твоему, ты считаешь, ну, в среднем?

Киран нахмурился.

– То есть докуда?

– Нет, я хочу сказать, как часто ты чувствуешь потребность начинать счет? Как ты думаешь, ты делаешь это каждый день или пару раз в неделю?

– Наверное, каждый день.

– Чаще, чем один раз в день?

– Ага.

– Чаще, чем пять или шесть раз в день?

Киран облизнул губы. Он никогда не замечал, сколько раз в день он начинал считать или морщил нос, или издавал странные звуки. Иногда он даже не сознавал, что делает это, пока кто-нибудь не говорил ему, чтобы он прекратил. Чаще всего он просто надеялся, что это пройдет само собой, а когда это и впрямь проходило, старался об этом забыть. Он покачал головой.

– Может быть, – сказал он. – Я точно не знаю.

– Ты когда-нибудь начинал мыть руки, а потом вдруг осознавал, что не можешь остановиться?

Киран потер руки одна о другую.

– Нет. – Он сделал паузу. – Может быть.

Доктор Джоан сделала еще какую-то запись в своей папке.

– А как насчет открывания и закрывания дверей?

Киран ощутил укол страха. Он почти чувствовал, как он открывает и закрывает дверь, опять и опять…

– Нет. – Он покачал головой. – Я этого не делаю.

Она кивнула:

– Хорошо, тогда давай вернемся к счету. Отчего именно тебе хочется считать?

– Я вовсе не хочу этого делать. Мне просто нужно это делать.

– Да, конечно, – сказала она. – Прости. Мне следовало выразиться иначе: есть ли что-нибудь такое, что заставляет тебя испытывать потребность что-то считать?

Он пожал плечами, думая о том, как он считал шаги по дороге к этому кабинету.

– Наверное, это случается, когда я нервничаю. Или боюсь.

Как сейчас.

Мальчик ощутил что-то вроде щекотки внутри своей щеки; у него всегда бывало такое ощущение перед тем, как он строил рожу. Доктор Джоан опять что-то писала в своей папке. Киран попытался стереть со щеки ощущение щекотки, надеясь, что она ничего не заметит.

Она подняла глаза и улыбнулась.

– А тебе бы хотелось перестать делать то, из-за чего люди над тобой смеются?

Киран кивнул опять.

– Что ж, это хорошо, – сказала доктор Джоан. – Думаю, я могу тебе помочь. Ты бы этого хотел?

– Да, мэм.

– Хорошо. Сегодня вечером миссис Дэлтон поговорит обо всем этом с твоей матерью. Если она согласится, мы внесем твое имя в список, и я пошлю твоим родителям бланк разрешения на работу с тобой, чтобы они его подписали.

– Не родителям, а только моей маме, – сказал Киран.

– А, ну, хорошо. Значит, я пошлю его твоей маме.

Он взглянул на дверь.

– А теперь можно я пойду?

– Подожди еще минутку. – Доктор Джоан закрыла свою папку. – А когда ты чувствуешь, что тебе нужно считать или строить рожи, есть ли что-нибудь, что помогает тебе перестать? Можешь ли ты подумать о чем-то таком или сделать что-то такое, отчего плохое чувство уходит?

Киран обдумал вопрос.

– Иногда я думаю о том, что говорит мне мой дедушка.

– А что именно он тебе говорит?

– Ну, если я пугаюсь из-за того, что сбился со счета, он напоминает мне, что это не страшно и можно начать сначала.

– Как мило. – Она улыбнулась. – Хорошо иметь такого дедушку.

– А когда у меня плохо прошел день в школе, он говорит: «Не давай этим маленьким засранцам доставать тебя».

– Понятно. – Доктор Джоан откашлялась. – А есть ли что-нибудь еще, что тебе помогает? Что-нибудь, кроме того, что тебе говорит твой дед?

– Когда я разговаривал с тем псом… – Он сунул руку в карман. – Когда я говорил с ним, я забыл и о счете, и о гримасах. Это было здорово.

– Еще бы, – сказала она. – Я рада, что у тебя есть собака, с которой ты можешь говорить. Собаки могут особенно хорошо помогать детям справляться со своими тревогами и страхами.

Она закрыла папку и встала.

– Ну, думаю, на сегодня у меня больше не осталось к тебе вопросов, Киран. Спасибо, что зашел и поговорил со мной. А теперь беги в свой класс; вот-вот должен прозвучать звонок на обед.

Киран словно в трансе пошел в класс. Доктор Джоан сказала, что собака могла бы помочь ему перестать считать и строить рожи. Когда это услышит его мама, ей придется разрешить ему завести собаку, что, разве не так? А когда она даст свое разрешение, он будет точно знать, какую именно собаку он хочет иметь. Киран с трудом мог поверить, что ему так повезло.

Зазвенел звонок к обеду, все двери в коридор разом распахнулись, и из классов повалили голодные ученики и бросились в сторону кафетерия. Киран начал пробираться сквозь толпу, которая мчалась навстречу ему, как приливная волна. Вот что бывает, когда грезишь наяву, сказал он себе. Почему, почему он позволил себе замкнуться?

Войдя в свой класс, Киран схватил из своего портфеля коричневый бумажный пакет с обедом и поспешил выйти в коридор. Двигаясь обратно в сторону кафетерия, он опустил голову, всей душой желая сделаться невидимым.

Он почти дошел до кафетерия, когда за его спиной громко хлопнула дверь и коридор наполнили звуки угрожающего смеха. Младших детей, идущих на обед, растолкали в стороны мальчишки из шестого класса, гурьбой вывалившиеся из своего класса, пихая друг друга и грубя девочкам.

Услышав пронзительные крики, явно издаваемые Коуди, Киран зашагал быстрее. Он уже почти дошел до шкафчиков для одежды; еще несколько футов, и он подойдет туда, где его будут видеть сотрудники школы, наблюдающие за соблюдением дисциплины в кафетерии во время обеденного перерыва. Только бы ему удалось не попасться в лапы Коуди еще несколько секунд…

– Прочь с дороги, чокнутый урод!

Киран почувствовал, как рука Коуди хватает его за плечо, с силой толкает, и вот он уже врезается в металлическую дверцу шкафчика для одежды, и слышит ее лязг. Киран пошатнулся, выронил свой обед, и ему осталось только беспомощно наблюдать, как Коуди и его дружки растаптывают его в кашу.

Рене жевала таблетку антацида, сидя в коридоре у двери в класс Кирана и ожидая, когда его учительница, миссис Дэлтон, пригласит ее войти. Эта встреча будет дополнением к регулярным беседам между учителем и одним из родителей, которые проводились два раза в год, и то, что Рене проглотила свой ужин наспех, почти не жуя, отнюдь не помогло ей успокоить ни ее бунтующий желудок, ни расходившиеся нервы. Неужели у Кирана опять неприятности?

Она слышала голоса, доносящиеся из-за закрытой двери класса, но не могла разобрать слов. Это было хорошо. Нет ничего хуже, чем копаться в своем грязном белье на людях. Если у миссис Дэлтон действительно есть проблемы с Кираном, Рене предпочитала, чтобы учительница рассказала ей об этом наедине. Ему и так пришлось несладко в его старой школе. Ей совершенно не хотелось, чтобы и здесь, в Болингброке, люди ополчились против ее сына, не дав ему ни единого шанса доказать, что он совсем не плохой.