Ну вот, кажется, и все. Теперь примемся за внешность. Значит, Женя Охотникова должна на этот вечер предстать перед почтеннейшей публикой в роли преподавательницы этикета, особы наверняка не очень продвинутой, но с претензиями на светскость — так я ее вижу.

Тут все решат тени и крем-пудра. Скажем, чуть темноватый оттенок персикового цвета оттенит глаза. Ага, получается нечто среднее между деловитостью натуры и личным неблагополучием в жизни.

Прекрасно. Теперь нанесем немного крема на скулы и чуть подпустим румянца. Пожалуй, сойдет. Нацепим очки, а вслед за ними определенное выражение лица. Пусть мой сегодняшний персонаж как бы говорит: «Я еще могу устроить мужчине пылкую африканскую ночь, но где же они, черт возьми, настоящие мужчины?»

В более интимных компаниях такие дамы обычно под вечер напиваются и становятся легкой добычей представителей противоположного пола, а поутру с ужасом убегают в свою нору и корят себя за проявленную «минутную слабость».

Но сегодня компания ожидается совсем другая, поэтому придадим форме губ строгий силуэт. Да-да, подойдет именно эта помада приглушенного тона.

Дальше — одежда. Блюстительница этикета, которую я представляю, должна быть все время на виду и вместе с тем оставаться почти незаметной.

Идеальный цвет для такой роли — темно-синий. Юбка чуть ниже, чем нужно, и белая блузка под синим жакетом. Прекрасно! Даже если в такой прикид обрядить невероятной красоты переводчицу при какой-нибудь стареющей кинозвезде, на нее никто не обратит внимания и все фотокамеры корреспондентов будут прикованы к перенесшей шестнадцатую пластическую операцию кинодиве пятидесятых.

* * *

Я подошла к офису фирмы на полчаса раньше назначенного Джулей срока.

Привычка обязательно изучать месторасположение предстоящей акции обязывала тщательно осмотреть здание, входы-выходы и на глаз оценить данную территорию с точки зрения бойца отряда «Сигма», каковым я некогда и была. Хотя теперь я являюсь сугубо частным лицом, но со старыми привычками курсанта разведгруппы не рассталась.

Контора Генриха Штайнера занимала первый этаж дома хрущевской постройки и, очевидно, была выкуплена с отселением жильцов.

Я насчитала два подъезда с фасада, причем один явно не отпирался длительное время — замочная скважина была забита какой-то паклей. Второй служил парадным входом, и его ступени устилали дорожки из искусственной травы, изрядно, впрочем, уже потертой.

Сзади был один черный ход, открытый, но снабженный железной решетчатой дверью с висячим замком, запирающимся изнутри.

Что касается окон, то они были снабжены уже неизбежными в современных офисах жалюзи и, судя по освещенности, прием предполагалось проводить в той части здания, которая была снабжена «нерабочим» подъездом — по-видимому, там располагался зал, к которому вел длинный коридор из центрального входа.

Усевшись в только что открывшемся после обеденного перерыва кафе, я заказала яблочный пирожок и десерт из клубники со сливками и, выбрав столик у окна, стала смотреть на подъезжающие к офису автомобили.

Одним из первых приехал довольно невзрачный «Фольксваген», навстречу которому тем не менее из здания вышло аж шесть человек.

Среди них я заметила Джулю, которая была одета довольно скромно: в короткое платьице и высокие гольфы. Не думаю, что ей очень нравился этот наряд — девица вполне могла бы щеголять в прикиде «от кутюр». И уж, во всяком случае, в ее возрасте одеваться как девочка десяти-двенадцати лет было не очень-то уместно.

Нужно будет замолвить словечко за Джулю перед ее отцом. Ага, кажется, вот и он.

Из толпы встречающих выделился человек довольно высокого роста с ярко-рыжими волосами. Он широко улыбался, поджидая гостя возле крыльца, и, когда тот подошел к ступеням, обменялся с ним крепким рукопожатием, обнял и легонько потрепал по спине.

Приезжий, как я поняла, немецкий партнер Генриха, был плотным, спортивного телосложения блондином, что называется, «истинным арийцем» — голубые глаза, точеный профиль. Нордический, в общем, тип. Немного похож на Макса фон Сюдова в фильме «Седьмая печать», разве что значительно плотнее и лицо не такое изможденное.

Джуля сделала книксен, стоявшая рядом с ней женщина — вся в белом — протянула гостю руку и выдавила из себя улыбку. Эта «снежная королева», как я ее сразу же окрестила — на ней еще было такое длинное платье из плотной белой ткани с серебряными блестками, — была чем-то вроде переводчицы. Впрочем, нет, Генрих понимает по-немецки — я сейчас читаю по губам, что гость рассказывает ему, как он долетел, а хозяин смеется довольно тупой шутке.

Значит, эта дама не толмач, а какая-то из работниц Генриха. Может быть, секретарша? Думаю, что мы это выясним по ходу дела.

Ну да, конечно, Генрих назвал ее Региной. Джуля мне говорила, что он вывез из Казахстана одноклассницу, которая позже вошла в дело. Значит, вот она какая, Регина. Имя вполне подходит к моей кличке — «королева». Самая натуральная, судя по осанке. Только снежная.

Забавно читать по губам, сидя через улицу от говорящих. Одно время меня это развлекало — когда передавали, скажем, трансляцию из Верховного Совета, где депутаты о чем-то переговаривались между собой, поначалу не обращая внимания на телекамеры.

Беседовали они о чем угодно, только не о докладе, который в данный момент произносился с высокой трибуны. И когда в один прекрасный день я прочитала в газете, что депутату такому-то предъявлено обвинение в мошенничестве, то вспомнила, как накануне он в прямом эфире договаривался о какой-то сделке с коллегой по депутатскому корпусу. Наверное, не одна я умею читать по губам…

Время медленно, но неумолимо приближалось к назначенному Джулей сроку.

Ровно без трех минут три парадная дверь распахнулась, и моя юная знакомая появилась на пороге, в нетерпении оглядываясь по сторонам.

Немецкая точность, черт побери! Если даже это всего лишь миф, то сами немцы поддерживают его всеми силами. Что ж, будем точными и мы.

Я расплатилась за кофе, вышла из заведения и, помахав Джуле рукой, перешла улицу.

Увидев меня, Джуля вздохнула с явным облегчением.

— Я уже думала, что вы не придете, — шепнула она мне, вцепившись в рукав, как будто я собираюсь убежать. — Пойдемте, скоро тут негде будет яблоку упасть. Обещал приехать консул…

На мое имя был выписан пропуск, и охрана проявила к моей персоне весьма краткий интерес. Я заметила, что входящих даже не проверяли на предмет оружия, а, между прочим, могли бы. Не в смысле пассов металлоискателем вокруг корпуса, но хотя бы вмонтированной в дверной проем стойкой, вроде аэропортовых.

Камеры наблюдения, установленные по обеим сторонам над дверью, кажется, вообще не работали. То есть прием был именно дружеским, веселым, и никаких пакостей на нем в принципе быть не могло. Если честно, идеальная атмосфера для преступления.