С момента прозрения, наступившего в торговом центре, я ни на секунду не колебался в своем желании иметь совместного с Келли ребенка. Прошло уже более двух лет, и мы сбились со счета, у скольких врачей мы успели проконсультироваться. Ничто не помогало. Келли теперь было тридцать четыре, а мне — пятьдесят один.

— Томас Френч?

Виновен! Я имею в виду…

— Это я.

Медсестра повела меня по коридору мимо висящих на стенах рисунков яичников и маточных труб в разрезе, мимо постеров с бластоцистами и зиготами, мимо одного за другим смотровых кабинетов, в которых мне доводилось держать Келли за руку, в единственный в клинике кабинет, предназначенный для пациентов с Y-хромосомами. На двери был изображен улыбающийся сперматозоид, напоминающий счастливые зубы на стенах стоматологии. Я зашел внутрь, часто моргая. Неужели нервы начали сдавать? Или, может быть, я просто представил себе танцующего сперматозоида?

Я обернулся на дверь, но медсестра уже закрывала ее, оставив листок с инструкцией и пустую пластиковую баночку.

«Сначала тщательно вымойте руки, — сказала она, не смотря мне в глаза. — Когда закончите, оставьте банку на раковине».

Медсестра вышла. Меня ждало кресло из черной искусственной кожи, стопка эротических журналов, пара порнографических DVD-дисков, DVD-проигрыватель и телевизор. Я был смущен и выбит из колеи, а потрепанность этих атрибутов привела меня в бешенство. Если остальная часть клиники характеризовалась всеми клише женской эстетики, этот кабинет заявлял о том, что мужчины — это животные, чья сексуальная реакция настолько предсказуема, что им нужно лишь несколько внешних раздражителей, в любом месте и в любое время. Однако мое отвращение противоречило тому, что большинство знакомых мне мужчин, включая меня самого, подтверждали этот стереотип каждый день.

Я приступил к чтению инструкций. Нужно было написать на ярлычке, прикрепленном к банке, свое имя и дату рождения. Мне следовало быть очень осторожным с тем, чтобы не задеть руками или чем-либо еще внутреннюю поверхность банки. Я остановился на предупреждении о том, что для стимуляции эрекции нельзя применять оральные ласки, так как слюна может испортить образец. Это ввело меня в замешательство. В действительности, правилами клиники было запрещено приводить жен и девушек в этот кабинет. Возможны ли оральные ласки в таких условиях? Неужели некоторые мужчины настолько гибкие?

В листке говорилось, что мне нужно всеми силами постараться сделать так, чтобы образец оказался внутри банки. По строгой формулировке стало ясно, что ответственные люди понятия не имели, контролируют ли неандертальцы, находящиеся в этом кабинете, направление движения их ДНК. Я огляделся по сторонам в поисках защитного костюма. Несомненно, они периодически включали здесь инфракрасную лампу и проводили дезинфекцию. Сама банка была настолько большой, что туда поместился бы эякулят носорога. Неужели они думали, что я ее наполню?

Консультации и УЗИ, осмотры зеркалом, катетеры. Если она справилась со всем этим, я точно справлюсь с тем, что мне предстоит сделать сейчас.

Журналы не были привлекательными. Несколько «Пентхаусов» и пара жалких старинных выпусков «Хастлера». Очевидно, их использовали бесчисленное количество раз. Диски тоже меня не впечатлили. Единственное название, которое я прочел, — «Повелитель попок, выпуск 16», что-то в этом роде — смутило меня. Мужчина приходит сюда, чтобы помочь своей жене зачать ребенка, а ему предлагают фантазировать о порнозвездах с силиконовыми частями тела? На информационном стенде в коридоре можно было увидеть десятки фотографий детей, предположительно зачатых с помощью «Повелителя попок-16». Имею ли я право судить? Если Келли думала, что это поможет ей забеременеть, она должна была вручить мне первые пятнадцать выпусков в подарочной обертке.

Время шло быстрее и быстрее. Я все еще помнил кудрявую девочку с застенчивой улыбкой из школьного журналистского лагеря. Если бы кто-то сказал мне, что мы будем вместе, я никогда бы в это не поверил. Она была такой молоденькой. Такой серьезной. Шестнадцать лет спустя она шла к алтарю, словно во сне.

Съехавшись со мной и мальчиками, Келли быстро освоилась. Она отдала Хака матери, но начала превращать наш гараж в приют для целой орды бездомных щенков. Когда Сэм увидел, как Келли достает шестерых новорожденных щенков из амниотических мешков, он чуть было не упал в обморок. Еще до того как я успел это осознать, я уже выгуливал питбулей. Келли оказалась права: это и впрямь очень послушные и дружелюбные собаки. Им нравилось заползать к нам на колени, несмотря на свои внушительные габариты. Единственной собакой, которая агрессивно повела себя со мной, оказалась кормящая такса, которая прикусила низ моих шорт, когда я приблизился к ее щенкам. Я сказал ей, что никогда не причиню вреда ее малышам, и она отошла, рыча. Однажды Келли, просматривая сайт с бездомными животными, увидела красивую собаку, коричнево-белого питбуля, которого в тот день планировали усыпить. Келли сразу почувствовала к ней симпатию, сделала пару звонков и зарезервировала ее. Вскоре мы забрали собаку к себе и назвали Маппет.

То, как Келли преобразила нашу семью, невозможно переоценить. Тем летом, в полночь, когда финальная седьмая часть «Гарри Поттера» появилась в продаже, Келли повела нас в ближайший торговый центр, где мы встали в очередь, которая шла через отдел женского белья.

Я уже не был репортером «Сент-Пит таймс». Проработав там двадцать семь лет, я согласился стать преподавателем журналистики в Индианском университете, моей альма-матер. Келли занимала ответственную должность редактора в «Сент-Пит» и не была готова к переезду. Теперь я каждую неделю улетал в Индиану во вторник утром и возвращался во Флориду через пару дней. Было трудновато, но это того строило.

Проходив на психотерапию больше года, я поборол страх того, что слишком стар для рождения еще одного ребенка. Моя бабушка прожила более девяноста лет. Отцу было почти восемьдесят, и он все еще был полон сил.

«Никто не знает, сколько времени ему осталось, — сказала мне Келли. — У тебя хорошие гены».

Пора было прекращать тянуть время. Пытаясь отвлечься от голосов в коридоре за дверью, я сел в кресло, расстегнул джинсы и забыл свои недовольства о том, что мужчины воспринимают женщин лишь как сексуальный объект.

Результаты стали известны через несколько дней. Число моих сперматозоидов превосходило восемьдесят миллионов. Они были энергичными, быстрыми и целеустремленными.