Вот три основные группировки. Кроме них есть еще мелкие: «Армия Тупака Амару», «Фронт спасения Андианы» и другие. Рассказывать о них я тебе не буду: вся информация об андианском подполье, да и в целом о стране, о тамошней расстановке сил записана вот здесь, — генерал-лейтенант протянул Лаврову флэшку. — Будешь жить в нашей гостинице; в номере есть компьютер, там все и прочитаешь. Пользоваться умеешь?

— Десантники не только автоматом владеют, — отвечал Лавров. — Им любая техника знакома.

— Вот и отлично, — заключил Капустин. — Можно считать, что первый этап знакомства с заданием пройден. Сейчас тебя проводят…

Генерал-лейтенант не успел закончить фразу. Лежавший на столе сотовый тихонько проиграл мелодию марша. Хозяин кабинета сделал Лаврову предупреждающий жест: подожди, мол, сейчас закончим — и стал слушать. Собеседник Капустина говорил очень тихо, сам генерал-лейтенант — еще тише, так что Лавров не услышал ни звука. Однако, как ни велика была сила выдержки хозяина кабинета, майор догадался, что полученное сообщение его сильно встревожило. Он несколько раз о чем-то переспросил своего собеседника, однако полученные ответы, судя по всему, его не удовлетворили.

Наконец генерал-лейтенант закончил разговор. Встал из-за стола, несколько раз прошелся по кабинету, о чем-то напряженно думая. Один раз быстро взглянул на Лаврова, но ничего не сказал и возобновил свою прогулку по ковру. Потом, видимо, приняв какое-то решение, сел на место и произнес:

— К сожалению, майор, трех дней на подготовку у тебя не будет. Вылетать надо сегодня, в крайнем случае — если документы на тебя не успеем подготовить — то завтра.

— Что-то случилось? — спросил Лавров.

— Да, случилось, — признался хозяин кабинета. — Мне только что сообщили, что два часа назад наши энергетики похищены. Все четверо.

Если в Москве мела метель, то в столице на другом полушарии уже царила весна. На лужайке перед Белым домом вовсю зеленела трава, по которой прыгали белки, выпрашивая у туристов орешки и семечки, в парках и скверах набухали почки на каштанах. Вполне весенний вид открывался и из окна кабинета, расположенного в одном из правительственных зданий неподалеку от мемориала Линкольна.

В кабинете в данный момент находились двое. Хозяин кабинета, высокопоставленный чиновник государственного департамента Джон Догерти, задумчиво крутил в пальцах карандаш. Привычка что-нибудь вертеть в руках сохранилась у Джона с детства. Собственно, только она и отличала его от множества лощеных чиновников в строгих костюмах с безупречными галстуками, заполнявших офисы внешнеполитического ведомства; эта привычка, да еще хорошие аналитические способности и склонность к нестандартным решениям.

Человек, сидевший напротив хозяина, резко отличался от привычного образа государственного чиновника. Норман Фернандес не был дипломатом — он был разведчиком. Кроме того, он не был белым — в его жилах текла изрядная доля индейской крови, а еще он отличался независимым характером. Всем костюмам на свете — будь они хоть от самого Диора — Норман предпочитал джинсы и удобный пуловер.

Эти двое встречались не в первый раз. Хотя они работали в разных ведомствах, но оба курировали одно направление — Латинскую Америку, в частности Андиану. Поэтому им приходилось обмениваться информацией, а иногда проводить своего рода «согласование позиций» — что и происходило в данный момент. Причем если другие чиновники из разных контор в подобных ситуациях частенько ссорились, обменивались ядовитыми репликами и иногда доводили дело чуть ли не до драк, то Догерти и Фернандес прекрасно ладили. При всем различии происхождения, жизненного опыта и воспитания в них было нечто общее, что позволяло им успешно решать возникавшие проблемы.

Хотя они не подчинялись друг другу (и оба про себя считали, что это к лучшему), дипломат Догерти занимал в своем ведомстве более высокий пост, поэтому встречи обычно проходили на его территории. Сейчас двум чиновникам нужно было решить (причем быстро) важный вопрос: выяснить, кто мог похитить четверых российских специалистов, работавших в Андиане. Кроме того, следовало выработать позицию США в связи с этим инцидентом. Этот проект, подготовленный Догерти, ушел бы потом «наверх», для изучения в более важных инстанциях; возможно, спустя несколько часов он превратился бы в коммюнике, которое зачитал бы официальный представитель Госдепартамента. Трудность состояла в том, что Фернандес, обычно прекрасно информированный обо всем происходящем в Андиане, на этот раз не мог похвастаться обилием сведений.

— Значит, ты уверен, что люди из «Закона и порядка» здесь ни при чем? — спросил Догерти после того, как разведчик выложил все, что знал.

— Да, я беседовал и с самим Пинто, и с Мигелем Куэтой, который ведает у него разведкой, — отвечал Фернандес. — Оба клянутся, что их люди к этому похищению не причастны. И мои агенты в рядах «контрас» это подтверждают.

— Хорошо, допустим, — согласился дипломат. — А как насчет бойцов «команданте Орельяно»?

— Сам понимаешь, к ним я не могу так запросто подойти и спросить: «Ну, как дела, парни? Много ли депутатов и богачей похитили за этот месяц? А вам случайно не попадались четверо ребят с кусачками, плохо говорящих по-английски?» Но свои люди среди «ультрас» у меня тоже есть. И они говорят то же самое: «Армия освобождения» не имеет отношения к похищению русских.

— Значит, это дело рук дона Этторе, — заключил Догерти.

— Нет, это не он, — возразил Фернандес. — Среди бандитов дона Этторе у меня тоже есть агентура — и даже больше, чем у леваков. Мой человек все разузнал и говорит, что в их лагерях, где содержат пленных, русских нет.

— Выходит, русских заглотнула какая-то мелкая рыбешка, — сделал вывод дипломат. — Или «Тупак Амару», или «Фронт», или, наконец, эти… как их…

— «Солдаты Боливара»? — уточнил разведчик. — Вообще-то это возможно, но как-то не верится. Ведь для такой операции нужны большие резервы, которыми эта мелкота не обладает. Смотри: в похищении участвовало не меньше пяти-шести человек, которые использовали по крайней мере две мощные машины. Кроме того, у похитителей наверняка был свой человек на стройке, который информировал налетчиков обо всех передвижениях русских. И свой человек в Квесто. У этих мелких формирований просто нет таких резервов. И потом — зачем? Какой мотив? Ведь русские — не французы, не немцы, на них не заработаешь. Известно, что русский МИД никогда не выкупает своих заложников. Они скорее пошлют группу разведчиков, чтобы те попытались силой освободить энергетиков.

— А может, на это и делается расчет? — заметил Догерти. — Давай поговорим о возможном мотиве похищения. Кому оно прежде всего выгодно?

— Кажется, что прежде всего оно должно быть выгодно противникам нашего президента-социалиста товарища Браво, — ответил Фернандес. — Пуск электростанции откладывается на неопределенный срок, отношения с русскими ухудшаются… Потом, это удар по репутации президента: выходит, что он не может обеспечить безопасность даже самых ценных для него иностранных специалистов и вообще не контролирует ситуацию в стране…