– Да, да, не знаешь, не знаешь, – кивал он. – Отрицать свои корни неестественно для живого организма, голубчик. Тогда скажи, как ты здесь оказался, и если ты не потомок Грейдиуса, тогда кто же ты?

– Я уже говорил, – повторил я. – Я Фарловски Богдан Эдгарович. Я прошел через картину в своем доме, хотя, наверно, правильней сказать: я прошел в картину. – И я поставил руку ребром, показывая, как я догадался, что именно таким образом следовало шагать в объект. – Я сын Эдгара Фарловски, и я понятия не имею.

И тут я стал понимать, что происходит. Ключ – точно, я нашел ключ «Собственность Г»!

Я, сосредоточившись, вгляделся в карлика.

– Грейдиус? – переспросил я. – Вы уверены?

Он усмехнулся.

– Конечно, я уверен. Мы с ним как братья, – с гордостью произнес он.

– Значит, Грейдиус… так он себя называл, – пробормотал я себе под нос. – «Собственность Г», – повысив голос, сказал я, – означает «Собственность Грейдиуса».

Я задумался над мыслью: зачем человеку менять свое имя? Чтобы вписаться в местный колорит? Надо было во всем разобраться.

– Я не знаю, о чем ты, голубчик, но точно знаю, что ты должен мне заплатить. – Он влепил мне взглядом.

Я недоуменно на него глядел.

– Ты хочешь пройти? – спросил он меня.

– Конечно, – уверенно ответил я.

– Тогда плати.

– Сколько? – И на автомате стал шарить в карманах, но тут же вспомнил, что на мне домашние драные брюки.

– Если бы Лиллипутус всякий раз называл цену, то на моих ногах были бы уже золотые обручи, – сказал он и поднял вверх ногу, продемонстрировав, как бы миленько на нем смотрелись браслеты. – Предложи что-нибудь мне.

Такого я не ожидал.

Плата за вход, значит.

Мысленно я просканировал все, что было на мне, и нашел то, что в 2012 году имели все от детсадовского ребенка до смертника в камере лишения свободы. Я сунул руку в задний карман и вынул мобильник.

– Вот, – говорю. – Устройство, которое сохраняет лица.

А находчивости мне не занимать!

Я носил с собой телефон всегда, даже если мне никто не звонил. Теперь я знал, зачем мобильник вообще мне был нужен.

– Что там у тебя? – вяло спросил карлик, не показывая своей заинтересованности, и его указательный палец меня подозвал.

Я встал с «живого» стула и подошел к Лиллипутусу. Положил телефон на стол.

– И? – спросил он. – Как он работает? Этот твой агрегат.

Я быстро ему все объяснил. Я не стал вдаваться в занудные подробности, что там да как работает, хотя сам с трудом мог это представить. Я показал ему, что на агрегате есть кнопка и, когда ее нажимаешь, твое лицо сохраняется. Селфи. Лиллипутус был в восторге. Он вертел в своих маленьких ручонках мобильник, и его глаза горели ярче петард в темном подъезде.

– Чудненько, – проговорил он, всеми силами пытаясь не выдать эмоций. – Теперь ты можешь пройти. – И сам держа голову прямо, якобы на меня, сверлил глазами мобильник.

– А вы разве не должны дать мне какие-то советы? – удивился я. – Инструктаж или что-то вроде того?

– Все, что я должен тебе дать, голубчик, это шарик и карманные часы. – И он, не отрывая взгляда от агрегата, достал откуда-то из-под стола небольшую коробку и протянул мне.

Я в нее заглянул. На дне одиноко лежали часы и шарик.

– Бери, – говорит. – Но по возвращении ты должен вернуть их.

Я вынул предметы. Шарик был такой легкий, что напомнил мне шарик для настольного тенниса. На нем была надпись:

ГИЛЛИЙСКИЙ.

Часы прятались в такую железную бляху с помощью которой я с легкостью мог бы кому-нибудь навалять. От них тянулась цепочка. Я смотрел на предметы по очереди.

– И что я должен буду со всем этим делать?

Лицо карлика раздулось, будто он пытался проглотить глобус.

– Шарик ты съешь, а часы – это твой таймер, – прошипел он.

Я внимательно присмотрелся к часам. Могло показаться, что это были самые обычные часы из моего мира, но это было не так. Цифры на них значились от 1 до 24. Была всего одна стрелка и одна с боку крутилка.

– Как только ты ступишь на Гиллиус, – сказал Лиллипутус, – таймер начнет свой отчет. У тебя будет ровно тридцать минут, голубчик. Потом ты должен будешь уйти.

Выходило так, что в мое первое путешествие мне были отведены только тридцать минут. Потом я понял, для чего это было сделано и что для первого раза этого будет куда предостаточно.

– И куда я должен идти? – спросил я, смотря, как он нервно стучит пальцами по столу.

– Туда, туда, – отмахнулся он, а потом как закричит: – Стой! Еще ты должен получить то, за что заплатил! – Он снова меня к себе подозвал. – Видишь ли, голубчик, энергия Гиллиуса отличается от привычной твоему организму, поэтому, – он выставил указательный палец вверх, – я должен тебя зарядить.

Я недоуменно хлопал ресницами.

– Давай подойди ближе, мне нужно тебе кое-что передать.

Я к нему наклонялся, но он все подзывал меня и подзывал, пока мое ухо не уперлось в кончик его носа. Его дыхание меня щекотало.

Лиллипутус сказал:

– Твой код – сизбог. – А после схватил мою голову.

– Ай! – завопил я, но он только сильней сжал пальцы.

Какой сильный этот карлик! Я отчаянно пытался его отцепить, но он был в десятки раз сильнее меня! Я кричал и брыкался. Неожиданно он меня отпустил.

Я схватился за голову.

– Что ты со мной сделал?! – Я почувствовал бешеное головокружение и еле устоял на ногах. – Ах ты, говню…

И тут стало что-то происходить. Вдруг мои органы завибрировали. Сердце металось по грудной клетке, и я стал жадно глотать кислород, будто никогда прежде его не пробовал.

– Ты наполнен энергией, – сказал мне карлик. – Но ты должен понимать: теряешь энергию – теряешь силу. Следи за шкалой, чтобы энергия не падала ниже шестидесяти процентов. Для этого ты должен произнести код.

Постепенно вибрация проходила, я рассматривал свои руки. Движения казались быстрей, чем обычно.

– И что делать в случае потери энергии? – спросил я, сжимая и разжимая кулаки.

– Я ее восполню, – ответил Лиллипутус.

– А как я пойму, где шкала и.

– Свободен, – перебил карлик и замахал руками, отправляя меня прочь.

Не успел я развернуться, как услышал щелчки фотоаппарата. Лиллипутус делал селфи.

Я сжимал в руке шарик как что-то, что могло спасти мне жизнь. Вцепился в него, как в красную кнопку, и в случае беды я должен буду просто нажать на нее. И тогда все встанет на свои места. Тогда я буду в безопасности.