Я слышал, как тикали часы у меня в кармане: тик-так, тик-так. словно я находился рядом с гигантским напольным будильником. Позже они издали звук, похожий на глухой щелчок. Чик – и таймер включился: мои первые тридцать минут начали обратный отсчет.

Тот день я помню так же четко, как день похорон тети Агаты. Тогда шел дождь, или это были мои слезы, я корчился от горя и… нет, сейчас я не буду об этом говорить. Сейчас я хочу рассказать о другом. К тете мы еще не раз вернемся, я вам обещаю. Сначала я услышал нечеткие голоса. Какое-то мычание, глухие звуки. Вдалеке уловил мутное переплетение ярких красок, похожее на абстрактную картину. Такие движущиеся непонятные фигуры. Я почувствовал, как кожу ненавязчиво греют лучики солнца, как ветер нежно погладил меня по щеке. Сердце заколотилось со страшной силой, дыхание участилось. Голова раскачивалась из стороны в сторону, а я беспрестанно повторял: «Не взаправду, не взаправду, это все мое воображение, мое больное воображение…»

Но это было взаправду. Как бы я ни отговаривал себя, что рехнулся, события продолжали идти своим, не спрашивающим меня ходом. Я зажмурил глаза и бормотал, бормотал… пока не почувствовал запах.

Как описать запах того, что я почувствовал, когда стоял в белом пространстве, сжимая несчастный шарик в руке? Пахло чем-то сладким и приторным? Да. Чем-то новым и волнующим? Определенно. Моим страхом и желанием скорей увидеть, что ждет меня за картиной с девочками? Да, черт возьми!

Когда я открыл глаза, которые по каким-то причинам надолго закрылись, то передо мной расстилался сказочный мир. Я был маленькой крупицей в большой неизведанной вселенной. Вокруг меня была природа, слепившая мне глаза.

Высокие деревья тянулись к небу, листва ярко горела, как бы подсвеченная изнутри огоньками. Я нагнулся, чтобы ближе рассмотреть красные цветочки, которые под тяжестью собственных лепестков опускали к земле горящие головы. Как только я поднес руку к одному из них, он потянулся ко мне, словно живой, а потом потерся о мой указательный палец. Он был теплым и мягким, как человеческая кожа.

Ветер танцевал с деревом, а потом подхватил маленький салатовый листик и, играючи, понес его вдоль тропинки, которая уходила далеко за горизонт. И мне казалось, все хором пели: и деревья, и цветочки, и белки… Я свалился на травку и, широко улыбаясь, раскинул руки и ноги, болтал ими, будто лечу по небу. Вверх-вниз, вверх-вниз, как огромная птица.

Я никогда не ощущал столько цветочного аромата сразу. Пахло сладостью и ванилью, было немного свежести и нотка терпкости. Я дышал и при вдохе закатывал глаза, словно кукла, которую положили на спину.

И когда я лег и устремил взгляд на кристально чистое небо, я увидел на нем три солнца. С ума сойти, три! Одно из них святило ярче всех, два других – немного слабей. Я лежал, замерев от счастья, и вскоре с неба посыпались миллионы сверкающих золотых снежинок, которые кружились, танцуя друг с другом, словно давая представление для единственного зрителя, которым был я. Отплясав свою партию, они изящно падали на траву и исчезали.

Такого блаженства я не испытывал никогда прежде в своем мире. Я жадно глотал чистейший кислород во всей вселенной и громко смеялся.

Перевернулся на живот и встал на локти.

– Сизбог! – крикнул я слово, что сказал Лиллипутус, а после подскочил на ноги.

Перед глазами появилась шкала зеленого цвета. Она была похожа на вытянутую пилюлю, я ее видел как нечто призрачное поодаль себя. Я пытался схватить ее, но проходил сквозь.

– Да ладно! – воскликнул я.

Рядом со шкалой надпись:

Вверху значилось: 350 %

Внизу: 60 %

Шкала была полностью наполнена.

– Чтоб меня парализовало. – Я все еще пытался ее смести. – У меня собственная пилюля жизни.

⁂

Оставив позади сказочную цветущую поляну и позабыв о пилюле, я направился в глубь леса за стаей разноцветных бабочек. Сейчас мне смешно даже подумать о том, каким я был беззаботным. Я шел походкой мечтателя, иногда подпрыгивая, как кудрявая школьница. Я открыв рот за всем наблюдал. И я увидел птицу. Она сидела на ветке не замечая меня. Ее перышки я могу сравнить с белоснежным хлопком, а лапки были такими тонкими и изящными, словно это были ножки балерины. Ну кому из вас не станет любопытно взглянуть на мордашку маленькой птички, особенно если эта мордашка была жителем волшебного мира?

– Эй, красавица! – выпалил я, хотя до этого не замечал за собой, чтобы я так кого-нибудь называл. Так скорей говорил Иван, увидев мамочку с младенцем в коляске (иногда он так обращался к мамочке).

Я изучал дневник отца и хорошо помнил всех существ, которые в нем были, и в какой-то степени был готов с ними встретиться, но когда я своими глазами увидел птицу с головой девушки, чуть не свалился с ног.

– Твою же дивизию! – выкрикнул я.

Белокурые локоны спускались на ее птичьи плечи. Она молча моргала голубыми глазами, а потом взвилась ввысь и улетела, оставив лишь продолжительный звук взмахов своих крыльев, который затерялся среди деревьев. Я никак не мог себе позволить поверить в то, что это все правда. Я разрывался между двумя идеями: то ли спятил я, что во все это поверил; то ли спятил отец, что заставил меня во все это поверить.

– Стой, где стоишь! – услышал я за спиной голос. – Кто ты такой?

Ну вот и приехали.

Как только я открыл рот, чтобы ответить, как вдруг шарик с надписью «Гиллийский» завибрировал в моей руке, а потом силой выбрался из кулака и с разбегу залетел прямо мне в рот. Я его проглотил. И знаете что? После этого я мог свободно говорить на их языке, и они все меня понимали.

– У меня с собой смертельное зелье! – продолжал говорить женский голос. – Если сделаешь шаг, я его активирую!

– Можно перед смертью мне хотя бы повернуться? – спросил я. – Я не представляю угрозы.

– Откуда мне знать? Может, ты врешь.

Странным было все вокруг: эта слепящая глаза природа, птица с головой девицы, карлик, который выудил мой мобильник; но самым странным было то, что я совсем не боялся. И кажется, я пережил дежавю.

Но, как бы ни был враждебно настроен женский голос, я решил рискнуть и стал медленно разворачиваться.

– Я владею техникой боя! – крикнула она мне, но я продолжал разворачиваться. – Я умею составлять заклинания! – продолжала. – Я… я… со мной тут Варгл! Он очень опасен!

И я уже мог ее видеть.

Напуганная девчонка лет тринадцати или около того. На самом деле она не владела ничем из того, что мне грозило. Я также на сто процентов уверен, что у нее с собой не было смертельного зелья. Ну, может, только зелье для создания радуги. И если бы она его активировала, кинув в меня, я бы покрылся цветочками.

– Кто ты такой? – повторила она, пытаясь сделать свой голос более угрожающим. – И что ты делаешь в Лиснике? Это место не для посторонних.