– Надеюсь, вы оправились по возвращении домой, моя дорогая, – обращается он ко мне.

– Да, спасибо. Было просто замечательно снова иметь возможность принять горячий душ.

Виктор на моих словах тихо покашливает, наклоняясь к Лео, чтобы что-то прошептать ему на ухо, после чего оба усмехаются. С каких это пор они стали лучшими подружками? И почему у меня такое ощущение, что хихикают они надо мной?

Видимо, утром Лео решил меня проигнорировать, отдав предпочтение общению с Виктором. Я расправляю плечи, демонстративно от них отворачиваясь. Вместо этого концентрирую внимание на профессоре Киппинге и на том, что я обсуждала вчера с Лорой. После того как я рассказала ей о зловещем исчезновении Табулы, мы договорились, что сегодня я поговорю с Рубинами и выясню, действительно ли профессор Киппинг продолжает подозревать меня.

– Профессор, позвольте спросить, есть ли какие-то новости об исчезновении Рубиновой Табулы?

Я почти вижу, как при ответе на мой вопрос морщины на лице профессора Киппинга углубляются, будто ледяные узоры на стекле. На мгновение мне становится тревожно: может, не стоило спрашивать его так прямо? Потеря Табулы, видимо, настолько его подкосила морально, что и его физическое здоровье оказалось под угрозой. Что, если я сделала только хуже?

Но профессор только устало улыбается:

– У нас по-прежнему нет ничего, кроме догадок. Выяснять момент исчезновения в прошлом, все равно что искать иголку в стоге сена. Самое затруднительное в положении дел то, что нам нужно как можно скорее отправить вас с Лео в прошлое, чтобы вы попытались хоть как-то устранить ущерб. После вашего поразительного успеха во Флоренции я уверен, что вам вдвоем под силу справиться с этой задачей. Тем не менее нам необходимы точные координаты пространства и времени для этого. – Он качает головой и выглядит сейчас гораздо старше, чем когда-либо.

Мысли кипят в моей голове, пока я пытаюсь сообразить, стоит ли спрашивать о его странном поведении вчера, и если стоит, то как. Он так смотрел на меня… И эта серебристая вспышка в его глазах. Должна ли я вообще что-либо об этом рассказывать? Я стараюсь не слишком пялиться, но сегодня не вижу в его взгляде ничего, вызывающего тревогу. Кто же вы на самом деле? Эта мысль снова и снова крутится у меня в голове, но я не могу задать этот вопрос при всех. По крайней мере, если хочу рассчитывать на честный ответ.

– Ну да, – тянет Виктор, – без улик мы бессильны, не так ли?

Профессор Киппинг качает головой:

– Мы уже говорили об этом вчера, Виктор, и я сказал, что пока мы не будем знать всех деталей, я не стану никого обвинять во всеуслышание.

Темные глянцевые глаза Виктора пронзают меня ненавистным взглядом.

– Я с этим не согласен… мы все полагаемся на вашу интуицию.

От его слов меня снова сковывает напряжением, которое все это время тлело внутри. В голове гудит гнев, и я чувствую, как начинаю терять самообладание.

– Выкуси! – выплевываю я Виктору. – Какие у тебя доказательства?

Он выглядит испуганным, даже слегка побледневшим, и это меня немного удовлетворяет.

– Вы думаете, что это я, не так ли? Вскоре после того, как вы узнали об исчезновении Табулы, вы посмотрели на меня, профессор. Я это заметила.

Пауль тянется к моей руке через подлокотник дивана, но я отмахиваюсь. Я со вчерашнего дня ломаю голову над тем, что означали эта фраза и пронизывающий взгляд профессора Киппинга. Теперь он обязан объяснить мне, в чем дело. Я больше не собираюсь довольствоваться тайнами и намеками.

– Розали, вы должны понимать, что являетесь самой неопределенной переменной в этом уравнении. Орден еще не имел возможности хорошенько с вами познакомиться, рассчитать вашу нативность, поэтому вы для нас пока темная лошадка…

– Что значит вы не рассчитали мою нативность?

– Нативность – это старое название для натальной карты. С помощью особого ритуала орден рассчитывает для каждого путешественника во времени нативность – устанавливает его родную природу: звезды и их состояния в момент рождения помогают вывести обширные пророчества и предсказания, проливающие свет на жизненный путь человека.

Виктор, обычно всегда преданный профессору Киппингу помощник, вклинивается в разговор:

– Не требуется никакого ритуала, чтобы заранее сказать, что вы – непредсказуемый риск в нашей ситуации. Возможно, профессор Киппинг еще об этом не сказал, но косвенные улики против вас неоспоримы. Вы точно имеете отношение к исчезновению Табулы и понесете за это ответственность.

Слюна брызжет у него изо рта оттого, с какой яростью он это произносит. Виктор похож на разъяренного бульдога, не хватало еще, чтобы он бросился на меня.

– Вы ведь не серьезно, да? – Я с сомнением оглядываюсь. – Вам нужен какой-то ритуал и обширный гороскоп, чтобы довериться мне? Серьезно? Это же смешно!

– Нативность более могущественна, чем гороскопы в дешевых женских журналах, о которых вы, видимо, очень хорошо осведомлены, раз делаете такие выводы, – ядовито замечает Виктор. – Она откроет точные пророчества о вашей жизни, и после ритуала ваша ничтожная жизнь будет лежать передо мной как на ладони.

– Это… – Я подскакиваю с места, с отвращением указывая пальцем на Виктора. – Мерзость! Не смей ничего обо мне предсказывать.

Виктор откидывает голову и звонко смеется. Боже, он совершенно спятил!

– Розали, – окликает меня профессор Киппинг, который наконец-то решает вмешаться, но я слишком зла, чтобы его слушать. Совершенно вне себя я бросаюсь через библиотеку к следующей двери.

Хранилище картин приветствует меня почти медитативным спокойствием, как в храме. Ноги несут меня сюда непроизвольно, и только наверху мне снова удается вздохнуть свободно. Бесчисленные картины разбросаны по мансарде, и их вид успокаивает мои взвившиеся нервы. Медленными шагами я блуждаю меж мольбертов и витрин, мимоходом нежно проводя кончиками пальцев по рамам, и чувствую зов порталов, которые они скрывают. Это теплая потрескивающая аура, манящая к себе, зовущая коснуться холста.

– Не делай этого. – Голос Лео звучит спокойно и почти скучающе.

Обернувшись, я замечаю его у входа на чердак: он стоит, небрежно прислонившись к дверному косяку, засунув руки в карманы брюк, и наблюдает за мной из-под полуопущенных век. Меня не удивляет, что они послали за мной няньку, но то, что ею оказался Лео, становится сюрпризом. Я не думала, что он согласится пойти за мной, после того как пренебрежительно повел себя во время разговора в библиотеке.

Я задумчиво рассматриваю его лицо, пытаясь понять, что происходит. Всего двадцать четыре часа назад мы целовались, а сегодня он смотрит на меня как на чужую. Чем дольше мы молча смотрим друг на друга, тем яснее я осознаю, что с Лео что-то не так. Я не замечала этого раньше, но теперь, когда мы одни, отчетливо это чувствую. Когда он рядом, я очень хорошо считываю его эмоции, иногда даже, кажется, проживаю, как свои собственные. Это похоже на беспроводную связь между нами, возникшую в тот момент, когда на мне проявился его знак зодиака. Но сегодня… не понимаю. Он стоит буквально в паре метров от меня, и в то же время кажется, что нас разделяют километры. Я никак не могу поймать эту связь между нами, и это беспокоит.