почти не видят, ноги — не ходят, ревматизм крутит суставы пальцев рук, стоит на небе показаться не то что облачку — дымке, словно от гаванской сигары. Сигары у неё курил Хулио. Она дразнила его Иглесиасом — уж больно гнусаво он пел под гитару… Хотя бог с ним — пускай бы пел. Так уж и его… Лет с… Восемь? Так, она, значит, получила телеграмму о рождении правнучки в… году, а Хулио не стало в предыдущий год. Чёрт! Получается — двенадцать лет. Боже, как они летят — годы-то, годы!..

В подъезд она вошла за Атро — он даже не задержался, как обычно, понюхать, кто тут ещё оставил пахучих «меток» на его территории. Да, она как-то смотрела документальный фильм про волков: у них точно то же самое: каждый самец метит территорию. А ей-то всё было невдомёк — почему это её красавец не сходит сразу полностью на очень удобной лужайке, а всё норовит частями — и под фонарными столбами, и у парапетов мостов.

На решётчатую дверцу старомодного скрипучего лифта она даже не глянула — нужно не сдаваться, а разрабатывать! Ноги и лёгкие… Хотя какая уже, к чертям собачим, разработка — чуть не силой она заставляет себя выходить в супермаркет и сквер. До второго этажа добрались за три минуты: минута — пролёт, вторая — отдых. Потом — ещё пролёт.

Отпирая два мощных замка, она подумала, что железная дверь в её квартире — явное излишество. Давно уж считается хламом всё то, что они с очередным мужем, или она сама, так тщательно выбирали, покупали, радовались, как два идиота, приглашая друзей и знакомых на «обмыв» очередного комода или шифоньера. Или телевизора.

Ну и куда теперь всё это? На свалку? В антиквариат? Оценщик сказал, что «коммерческую ценность» представляет только старинный шкаф — который ей достался от прабабушки. Вот уж ни от неё самой, ни от Эрнеста сей монументальный, и занимавший, казалось, полкомнаты, предмет мебели никогда ничего хорошего не слыхал! Самый мягкий эпитет — старая рухлядь. (а как приложишься локтем — так и вообще!..) А сейчас это определение лучше всего подходит к ней самой.

Протерев песику лапки со стёртыми когтями влажной тряпкой, она зашла в ванну — помыть руки. Потом двинулась в гостиную. Пора включать чёртов ящик. Новомодный плоский агрегат, названия которого она так и не запомнила, с экраном в полстены, мирно стоял прямо на заслуженном ветеране — полупроводниковом «Филлипсе», которым они так гордились. И из-за которого им какое-то время так завидовали все — и соседи (как сделаешь звук музыки погромче, сразу прибегает сверху фру Гретхен — у неё, понимаешь, «малыш не может уснуть!» А то, что «малышу» двенадцать лет, дела не меняет…), и родственнички. Никак она не смогла решиться, и сдать ветерана в утиль.

Да и ладно — подставки зато не нужно.

Изображение возникло вдруг. Она всё не может привыкнуть. Что это там сейчас? Гос-с-поди! А, это просто фильм ужасов. Эта, как её… Годзилла. Вот. Ох, какая волна! Бедные рыбаки… А гул! Ну-ка, сделает она звук потише… Странно. Что-то звук не убавляется. Батарейка, что ли, опять в пульте сдохла?.. Да и гул-то идёт как будто не от телевизора, а…

С улицы? Хм-хм… А если посмотреть в окно? Ох!.. Волна, между прочим, катит прямо по улице, откуда они только что… Странно. И дом содрогается — точно под ним проходит ветка метро — она была в каком-то городе, где метро неглубоко. Вот там реально земля тряслась, как… Как сейчас! А вода-то… Поднимается.

— Арто! Арто, скорее к мамочке! Сюда, пёсик, скорее, мой маленький!.. — схватив подмышку извивающееся и ничего не понимающее тельце, она кинулась снова в прихожую.

Взять, что ли, из шкафа документы?! Э-э, ну их к чертям! Лучше поторопиться!..

Осознавая, что это, похоже, уже ни к чему, она все равно заперла дверь снова на два замка, и поспешила вверх — к спасительному люку на чердаке! Гул, крик, грохот нарастали, и когда она выбралась на крышу, вокруг царили настоящие Содом с Гоморрой! Только там был огонь с неба, а тут — вода с моря…

Мутные бурные потоки достигали уже второго этажа, и вода всё прибывала… Да что же это такое?!.. Куда смотрит Муниципалитет? В их чистеньком и аккуратном законопослушном городе такого безобразия отродясь не было! Молча, замерев словно в оцепенении, и не в силах осмыслить происходящее, наблюдала она, как волной наконец размыло фундамент, и обрушился и исчез из глаз соседний доходный дом: ну правильно, он был построен на век раньше их дома — тогда ещё не было цемента, а только известь…

Поджав губы, она смотрела, как мимо проплывают деревья, какие-то палки, киоски газетчиков, пакеты, пустые бутылки, автомобили, люди, и всё, что могло и не могло плыть, но сейчас кружилось, словно в дьявольской сарабанде, уносимое неумолимыми водоворотами, и исчезало где-то там, за поворотом.

Внезапно дом содрогнулся до основания, и всё вокруг неё начало проваливаться вниз, вниз — туда, где круговерть осколков и обломков вдруг почернела, и скрылась в вихре пены и черноты!..

Очень быстро они с Арто и домом оказалась на глубине побольше мили, и всё продолжали падать! В животе мучительно тянуло — это вам не старенький лифт с движком из прошлого века! Это, это…

Ну да — как на американских горках! Смертельных горках. Так она и подумала, когда лавина грязевого потока накрыла их с пёсиком с головой. А больше подумать она ничего не успела — разве что о том, что теперь и похоронить-то её рядом с Эрнестом не смогут… Кладбище, похоже, тоже смыло!

— …нет, сэр! Господин доктор, это уже становится слишком опасным! А ну — как нас отследят со спутника?

— Балда ты безмозглая! Хоть и высокообразованная… Ну объясни ты мне — с чего бы это нас стали отслеживать со спутников?! Мы что — радикально-игиловские* террористы? Или нелегальные мексиканские эмигранты? Наркодилеры? Нет? Ну вот то-то!

*Игил — запрещённая в России террористическая организация.

Мы вполне банальные учёные, проводящие плановые замеры напряжённости магнитного поля планеты! Куда запланировано, туда и едем: договора с инвесторами наших исследований оформлены, все как полагается. Работы… Почти завершены.

— Ну… Не знаю я, сэр… Непорядочно как-то всё это… Гибнут ведь и дети, и старики… И женщины. Или… Мы ведь не собираемся потребовать от каких-либо Правительств денег за то, чтобы… не уничтожать очередной Объект?

— Ха! Отличная мысль. Глобальный Шантаж! А что — вот уж подзаработали бы… Вложить только некуда — все чёртовы банки мы отправили