– Это… касается моих финансов, – вымолвила она.

У дамочки был богатый муж, который, вероятно, оставил ей миллиард. О чем ей беспокоиться?

– И в чем дело? Трастовые акции пошли вниз, и вам придется отменить заказ на суши?

– Его больше нет.

– Суши?

– Трастового фонда.

Ничего себе.

– Что случилось?

– Случился этот лживый, вороватый ублюдок, мой муж!

Отлично. Что-то новенькое. Ноа не был близко знаком с Аланом, но этот парень всегда казался дружелюбным и обаятельным; люди слетались к нему, как мухи на мед.

– Так вы говорите, что он воровал и лгал?

– Да. До того как отправился на тот свет.

Домашние неурядицы? Однако Алана не было в живых уже несколько месяцев.

– А при чем тут Мамонтова гора?

Тут она сжала губы и отвела взгляд. Ах черт! По опыту Ноа знал, что сие означает. Сейчас начнется вранье. Или, может быть, сокрытие части правды; лично его не устраивало ни то ни другое.

– Мне нужно кое-что забрать в одном из его отелей, – сказала Бейли, по-прежнему не глядя на Ноа.

Значит, о подробностях умолчим.

– Кое-что? Или кое-кого?

– Кого, например? – спросила она.

– Откуда мне знать? Это ваши дела…

– Нет. Кое-что. Но, гм… – Она снова смотрела в сторону. – Но мне необходимо сделать это быстро. Вчера было уже поздно.

– А угонять мой самолет было не поздно?

– Я не угоняла ваш самолет, – сказала Бейли с такой чопорностью, что Ноа захотелось рассмеяться – да только в сложившейся ситуации не было ничего хотя бы отдаленно забавного. – Вы все равно туда летели, – завела она старую песню.

Ноа посмотрел на нее пристально. Женщина снова отвела взгляд.

– Ладно, – сказал он решительно. – Итак, что такое это ваше «кое-что», которое вам нужно забрать как можно быстрее?

Бейли отвернулась к иллюминатору.

– Мы, кажется, почти на месте?

– Топчемся на месте в нашем разговоре, не так ли? – сухо отозвался Ноа.

Бейли не ответила.

Упрямая баба больше ничего не скажет. Разумеется, она скрыла от него многое, почти всю историю. В том числе и то, как умудрилась попасть в переделку и кто за этим всем стоит.

Ноа напомнил себе – это не его проблема. Притом даже, что в присутствии этой женщины в нем просыпались наклонности Супермена. Он направляется на Мамонтову гору, потому что ему отчаянно необходим отдых. Да еще красотка-лыжница.

Ничего больше. А спасать попавших в беду дамочек…

С этой мыслью Ноа начал готовиться к посадке и запросил разрешение по радио. Снизил обороты, опустил закрылки, контролируя нос самолета и высоту. Но судьба снова повернулась к нему спиной: шасси не выпускались!

Невероятно. Ноа снова щелкнул переключателем, готовясь регулировать продольный наклон при торможении, чтобы снова стабилизировать нос. Но нет, шасси все равно не выпускались.

– Вот дерьмо.

– Что такое? – спросила она.

Он взглянул в ее прекрасное, до смерти напуганное лицо. Как сказать ей, что им, возможно, придется садиться на брюхо? Что ж, по правде говоря, это не самое плохое, что с ним бывало.

– Пересядьте сюда.

Он не видел смысла посыпать ужасную новость сахарной пудрой.

– У нас небольшая проблема.

– В воздухе, как я понимаю, небольших проблем не бывает.

Он невесело рассмеялся:

– Слушайте. Шасси не выпускаются.

Бейли разинула рот.

– Мне нужно, чтобы вы управляли самолетом, пока я буду пытаться вывести их вручную.

Усилием рук, пинком… смотря что потребуется.

Кровь отлила от ее лица.

– Ох, господи. Без шасси мы не сможем сесть. Правильно?

– Разумеется, сможем. Просто сядем на брюхо. Но будет немножко трясти, уж поверьте мне.

Она с трудом сглотнула.

– Ничего себе, маленькая проблема!

– Свалиться с неба на землю гораздо хуже. Перелезайте сюда, принцесса.

– Вы, правда, сможете их починить?

– Да. Раз или два видел, как это делал один парень.

– Господи!

– Шучу. Да, я смогу их починить. Если вы сядете сюда.

– Ноа!

Самолет вздрогнул. Снова зона турбулентности. Просто прекрасно.

– Ну, черт вас дери! – Чтобы ускорить дело, он схватил в пригоршню край ее толстовки и дернул на себя. Ахнув, Бейли оказалась прямо перед ним. Из переднего кармана что-то выпало и покатилось по полу.

Большая толстая ручка.

Ручка, которая покажется пистолетным стволом, если ею ткнуть в спину. Ноа провожал штуковину глазами, пока она не закатилась под кресло.

– Вы меня дурачили.

Правда была написана у нее на лице.

– Я…

– Черт возьми, вы дурачили меня самым дерьмовым образом. – Ноа не мог поверить и не хотел верить. – Шариковая ручка! Вы угрожали мне шариковой ручкой!

– Простите, – прошептала Бейли и ахнула, когда он потянул снова и она вообще оказалась у него на коленях.

Он был бы рад почувствовать тяжесть ее роскошного тела, но, как ни грустно, времени наслаждаться ощущением ее прекрасной задницы не было совершенно.

Мало того, полные мягкие груди уткнулись в его руку, которая, в свою очередь, плотно обнимала Бейли спереди.

Она исправила положение очень быстро и освободилась, но ее волосы закрывали ему лицо, щекотали глаза и пахли, будто маленький уголок его собственного рая. И, хотя Ноа вел самолет, борясь с желанием придушить эту женщину, он ощутил невероятное возбуждение. Желание вкупе с адреналином кипело в его крови. И он потратил еще секунду на то, чтобы отметить, как удобно ее ягодицы устроились у него на коленях.

Потом она начала бороться с ним всерьез и сумела вонзить колено во внутреннюю поверхность его бедра, в опасной близости от его мужского достоинства.

– Смирно, – прошипел он, напрягая мускулы руки, которая обнимала ее спереди за талию.

Пытаясь освободиться, она продолжала ерзать задом по его коленям, и звезды заплясали перед его глазами отнюдь не от боли.

– Сидите смирно, – повторил он ей на ухо и провел ладонями по ее плечам, а потом, сжав ее руки, заставил ухватиться за ручку управления. – Держите!

Бейли уставилась на козырек кабины, на закатное солнце и увидела, как сбоку от них клубятся и вздымаются огромные, черные грозовые тучи. Ахнула: