на которых зиждется воспитание всех девушек. Мой муж разрушил их до основания. И меня вместе с ними. Не только снаружи, но и внутри. С момента заключения моего брака прошло совсем немного времени, но я уже опытнее большинства жительниц монастыря.

— Вот и всё, — старушка, как оказалось, наблюдала за моим поведением с самого начала. — Мальчики, свободы.

— А я ещё хочу, — последнее тело сползло с меня, но его предшественники успели опять возбудиться.

— Работать иди. Вон отсюда. Брысь!

— Это всё? — сглотнув, устало произнесла я.

— Всё, милая. На сегодня всё. Ты — молодец. Отдыхай.

Глава 8

Вот тебе и брак мечты — «со дна и в небеса». Из лотерейной невесты в Платиновый список. Хорошо бы сейчас поплакать. Смыть слезами всю ту грязь, в которой волею судьбы и законного супруга, мне пришлось как следует изваляться, но… Слёзы — это слабость. Жалость к самой себе — акт отчаяния. Им не место в нашем мире. Представительницы вымирающего вида не должны рыдать. Нам нужно быть сильными, чтобы выжить и не допустить уничтожения человечества. Учиться с улыбкой принимать все требования мужчин. А боль… Боль пройдёт. Зарубцуется, оставив после себя кровоточащие раны.

— Когда мне позволят покинуть эту комнату? — смиренно спросила свою тюремщицу.

— Сегодня после полуночи Он позволил тебе прогуляться полчаса в саду, — старушка смыла пот с моего лица.

— Передайте моему мужу искреннюю благодарность, — я очень старалась говорить ровно и покорно, чтобы не выдать то буйство чувств, что бушевало внутри меня.

— Обязательно передам.

Самое главное сейчас — не ошибиться. Ни словом, ни жестом, ни взглядом. Пусть думают, что я смирилась. Готова выполнить любой каприз своего супруга. Тогда у меня появится свобода. Пусть и очень ограниченная, но свобода. Они всё равно добьются своего. То, что недодала мне школа, компенсирует перевоспитание. В крайнем случае — монастырь. Не было ещё той женщины, что не смирилась бы.

Для мужчин каждая из нас как дикое животное. Кнут и пряник — проверенный веками способ подчинения. Чем больше сопротивляешься, тем больше будут бить. И наоборот. Я понятия не имею, что буду делать дальше. Пока мне нужно выбраться из своей темницы, благо от наручников на руках я уже избавилась и могу хотя бы поесть нормально.

Как приятно даже не ходить — ползать по комнате, опираясь на стены. Ничего. Совсем скоро мышцы вернут подвижность, низ живота перестанет болеть, а руки снова начнут слушаться.

— Вот. Ещё сухариков тебе насушила, — старушка с улыбкой открыла бронированную дверь. — И чай с мёдом приготовила. Завтра сделаю куриные котлетки под сливочным соусом с грибами.

— Спасибо, — пробормотала я.

— Ох, не надо. Я всего лишь исполняю свой долг. Как и ты. Как и все мы. Нет ничего хуже гордыни, Дарья. Прими свою неполноценность и смирись перед величием мужского разума. Все женщины живут инстинктами, наше сознание порочно и примитивно. Природа покарала человечество за то, что однажды оно позволило мужскому и женскому началу сравняться. Слава нашим мудрым правителям за то, что вовремя успели устранить дисбаланс и сохранить жизнь на планете.

Я прикусила язык, чтобы не начать яро протестовать. Неужели эта пожилая женщина искренне верит в то, что говорит? Или её слова и поступки лишь защита. Она боится возвращения в монастырь, безусловно. Так сильно, что готова на всё, лишь бы сохранить свой статус в доме моего мужа.

— Могу я увидеть Валерия сегодня? — робко озвучила свою просьбу.

— Нет, девочка, не можешь. Твой муж сейчас в отъезде, — старушка мило улыбнулась.

В этот раз я не удержалась и разочарованно вздохнула. Придётся потерпеть ещё не много. Ничего. Я уже много лет терплю. Такова наша женская доля.

— Когда он вернётся?

— Не знаю. Но попробую помочь. Понимаю, как тебе хочется лично поблагодарить своего опекуна за проявленную заботу.

— Вы даже не представляете, как для меня это важно, — упала на колени и начала целовать её руки. — Мне так хочется выходить в свет, носить красивые платья, есть вкусную еду.

— Всё будет, Даша, будет. Ты сама виновата. Нельзя было тогда говорить «нет».

О, да, как же она права! Я не должна была отказывать друзьям мужа так мягко. Нужно было достать нож и вонзить его прямо в сердце моему супругу. Единственный способ женщине обрести свободу в нашем мире — это смерть. Но я не собираюсь позволить им убить себя просто так. Мне нужно подать пример другим девушкам и женщинам. Показать им, что мужчины ничем не лучше нас. Так же смертны и трусливы. Порочны и жадны. Распутны и циничны.

Я хочу устроить настоящее шоу, о котором узнают если не все, то почти все. И, благодаря моему новому положению, сделать это не сложно — достаточно попасть на мероприятие, которое будет транслироваться по федеральным каналам в прямом эфире. Раз в месяц нас в школе насильно заставляли смотреть на то, как живут представители высшего общества. А теперь и я к нему принадлежу. Надеюсь, мой пример вдохновит других. Жажда свободы сильнее страха смерти, ведь мы разумные существа и сможем всё изменить, если захотим. Мужчины не имеют права использовать женщин для удовлетворения своих низменных потребностей. Так было и так будет! Надеюсь…

Глава 9

Терпение. Смирение. Послушание. Вот три столпа, на которых держится мужской диктат. Они используют право сильного и силу большинства. Мне придётся доказать моему мужу, что я усвоила урок. Позволить и ему, и его друзьям творить с моим телом всё, что в голову взбредёт. Просто закрыть глаза и постараться абстрагироваться. Попробовать представить, что я — это не я. Манекен без чувств и без эмоций. Так нужно сделать, чтобы отомстить.

— Ты чего замерла, как статуя? — я вздрогнула, услышав голос своей надзирательницы.

— Думаю о сегодняшней прогулке. Спасибо вам, — елейным голосом ответила ей и выдавила из себя покорную улыбку.

Хоть бы она не заметила выражения моего лица. Хоть бы ничего не заподозрила. Хоть бы оказалась близорукой на оба глаза. Хоть бы… Нужно быть осторожней! Не выдавать себя никогда. Даже во сне нельзя предаваться мечтам.

— Хорошо. Тогда на выход, — гордо скомандовала старушка.

Не могу её понять. Она исполняет приказы Валерия, держит меня в неволе, но в тоже время как бы заботится. Кто она — друг или враг? Хорошо бы, если первое. Но я обчень боюсь ошибиться. Одна лишь принадлежность к женскому полу ничего не гарантирует. Я помню своих одноклассниц — почти все они были счастливы служить. Они не понимают, как