Я замер, прижавшись к стене взмокшей от пота спиной и несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.

Вместе с тем резко, как вспышка, пришло осознание опасности. Я, наконец, понял, что меня тревожило всё это время с момента пробуждения.

Само то, что князь так внезапно слёг, выглядело очень подозрительно. Ещё и Захар вёл себя странно, будто старался побыстрее меня спровадить. Да и сам я, проснувшись в библиотеке, чувствовал себя довольно паршиво, будто с тяжёлого похмелья. Хотя и настойку-то княжескую пригубил лишь чуть-чуть…

Да нас же отравили! Или, по меньшей мере, пытались усыпить. Обоих, но основной целью явно был Аскольд. И сделать это мог только кто-то из прислуги, имевший доступ к графину с настойкой.

Паззл сложился. И этот «доктор» был последним элементом. Впрочем, если он и правда доктор, то я — бурятский конный водолаз. С таким Даром людей не лечат. Гость скорее похож на прирождённого убийцу.

Я бросился к лестнице, по-прежнему стараясь двигаться как можно тише. На середине подъёма раздражённо поморщился — старые половицы скрипели так, что казалось, будто их слышно по всему дому. Если у меня сейчас такой обострённый слух, то и у нашего незваного гостя — тоже. Можно было бы сказать, что мы в равных условиях, но не стоит обольщаться. Я лишь позаимствовал его Дар, и скорее всего, лишь частично. Да даже если и полностью — пользоваться-то я им не умею. Это всё равно, что играть в незнакомую игру против чемпиона по ней.

Это должно было испугать меня, но страха не было. Частично из-за поглощённого Дара, который притупил все человеческие эмоции. Но в основном из-за собственной неугомонной натуры. Наверное, даже если бы у меня сейчас не было вообще никакого оружия, я всё равно попёрся бы разбираться. У меня даже мысли не мелькнуло, что можно спрятаться где-то. Или сбежать. Или позвать на помощь.

Уж не знаю, кем я был в прошлой жизни. Но помер я наверняка не своей смертью.

Впрочем, холодный расчёт тоже не оставлял мне особых вариантов. Кого звать-то? В доме две женщины-служанки и Захар, который, подозреваю, заодно с убийцей. Прятаться нет смысла, у противника нюх, как у волка. А бежать… Куда? Я чужой в этом городе и вообще во всём этом мире. Единственный человек, которому на меня не плевать — это Аскольд. И ему сейчас угрожает опасность.

Лестница вывела меня в дальний конец темного коридора, похожего сейчас на подземный туннель всего с парой светлых пятен — от светильников напротив выхода на главную лестницу. Маша с тёткой Анисьей уже внизу — я расслышал их удаляющиеся встревоженные голоса. Похоже, женщин отослали в свои комнаты. Захара в коридоре не было. Затаился где-то?

Я прокрался вдоль стены ближе к спальне. Оттуда доносились какие-то приглушённые звуки, похожие не то на стоны, не то на хрипы. Я медленно, задержав дыхание, повернул бронзовую фигурную ручку и ещё аккуратнее надавил на дверь. В этом старом доме каждая дверная петля и каждая половица имеет обыкновение скрипеть, как несмазанная телега. Особенно когда не надо.

Пронесло. Дверь приоткрылась плавно и бесшумно, и я смог заглянуть в комнату.

Кажется, зря так осторожничал. Гость, даже если и почуял моё приближение, был слишком занят, чтобы реагировать. Нависнув над кроватью князя, он применял свой Дар — я явственно видел это по пульсации его ауры.

От нимба гостя к телу Аскольда тянулось несколько толстых призрачных щупальцев, опутывающих его шею и грудь. Сам князь был в беспамятстве, но всё равно боролся, метался из стороны в сторону, и чужаку приходилось удерживать его за плечи. Он был похож на огромную пиявку, высасывающую из князя жизненные силы и, кажется, сам Дар. Сколько это уже продолжалось, неясно, но золотистый светящийся нимб, окутывающий Аскольда, заметно померк.

Лампы в спальне были погашены, единственным источником света была луна, заглядывающая в узкое решетчатое окно, и догорающие угли в камине. Но темнота сейчас не была для меня препятствием — я свободно различал очертания предметов, разве что в этакой серо-белой гамме, будто через прибор ночного видения.

Что может быть проще, чем зайти со спины к человеку, поглощённому каким-то занятием, и от души врезать ему кочергой по башке? Помешать этому могут разве что моральные терзания, но у меня таковых не обнаружилось, так что план удался. И в то же время провалился.

Кочерга опустилась на голову чужака с мерзким влажным стуком — будто топором рубанули по отсыревшей чурке. Закрытая черепно-мозговая травма от такого удара гарантирована. А может, и открытая. Но мой противник лишь пошатнулся, вынужденный сбросить свои оковы с князя. И тут же развернулся ко мне.

Я уже замахнулся второй раз, так что встретил его ударом по морде. Чужак небрежно отбил кочергу голой рукой и ударил в ответ.

Не знаю, как я успел отреагировать. Я вообще в эти секунды мало что понимал, едва поспевая за собственным телом. Ещё мгновение — и мы сцепились, как пара разъярённых псов, рыча и раздавая друг другу беспорядочные удары. Я не выпускал из рук кочергу, в руке у противника хищно блеснул нож. Используя длину своего оружия, я старался держать чужака на расстоянии, но это не всегда получалось. К тому же, помимо обычных ударов, он попробовал применить на мне свой Дар.

Даже в темноте я разглядел призрачное багрово-чёрное щупальце, метнувшееся от нимба противника ко мне. Отбивать его материальным оружием было бессмысленно, но это и не понадобилось — щуп, едва коснувшись моей ауры, бессильно заскользил по ней, отталкиваясь, как одноименные полюса двух магнитов.

Противника это здорово ошарашило, и я, воспользовавшись его замешательством, рубанул его кочергой по коленной чашечке. Вышло более чем удачно — хруст раздался такой, будто подломилось молодое деревце. Чужак, взвыв, рухнул на второе колено, я же, закрепляя эффект, ударил ещё раз, опрокидывая его на спину. Сам прыгнул сверху, придавливая его к полу. Перехватив кочергу обеими руками, придавил противнику шею, налегая всем весом. Тот захрипел, а потом и зарычал совсем по-звериному. Растянувшаяся пасть ощерилась огромными клыками.

Впрочем, я и сам сейчас мало отличался от монстра. Животная сила рвалась изнутри, заставляя мускулы твердеть до каменного состояния, а стиснутым зубам вдруг стало тесно — у меня настойчиво пробивались клыки.

Монстр бился подо мной, пытаясь вырваться, и я едва сдерживал его, усевшись сверху и крепко обхватив коленями, чтобы не сбросил. Глядя на меня желтыми совиными глазищами, он пролаял что-то неразборчивое. Я в ответ лишь хрипел, продолжая давить на кочергу. И вдруг с ужасом понял, что граненый железный прут попросту гнётся о шею монстра, уже касаясь пола то одним, то другим краем.

— Брат! — прохрипел, наконец, чужак более членораздельно. — Что ты… делаешь?!

Я не ответил, и противник от этого рассвирепел ещё больше. Ухватился обеими лапами за кочергу и, дрожа от напряжения, начал отодвигать её от себя. Он был чудовищно силён, так что я едва удерживал его.

— Богдан!

Услышав дрожащий голос князя, я вскинул голову, и увидел его, приподнявшегося на кровати и направившего на нас пистолет. Едва успел чуть отклониться от монстра прежде, чем загремели выстрелы. К счастью, пистолет у князя оказался более современный, чем тот, что был в кабинете. Шестизарядный револьвер, и приличного калибра, судя по звуку.