может подождать. — Брайс отпустила руку Дэша и подошла к багажнику. Она подняла ящик колы и две последние сумки. — Я помогу тебе донести их. Веди.

— О, эм… — Двойное дерьмо.

Исайя спал на диване. Он остался на брачную ночь в мотеле, но никто из нас не хотел вызывать подозрений или слухов, поэтому он вернулся в квартиру. Сегодня утром он сложил одеяло и положил его поверх подушки, но оба лежали на диване.

Брайс сразу же заметила бы их и поняла, что один из нас спал на диване.

С занятыми руками я не могла взять у нее продукты. Я уже собиралась попытаться сделать это, сама неся целую тележку пакетов, когда из гаража раздался глубокий голос.

— Я поняла.

Брайс повернулась к Исайе, передавая колу и мешки. — Хорошо, отлично. Увидимся через несколько минут.

Я натянуто улыбнулась, затем направилась вверх по лестнице и отперла дверь квартиры, когда шаги Исайи раздались позади меня.

— О чем они? — спросил он, ставя молоко в холодильник, пока я доставала скоропортящиеся продукты.

— У них есть новости. — Я протянула ему упаковку яиц. — Не знаю, какие новости, но я просто рада, что она не пришла сюда.

Мы быстро расправились с продуктами, и прежде чем идти в гараж, я спрятала постельное белье Исайи. Его бордовое одеяло было перекинуто через спинку дивана, прикрыв часть загорелого вельвета. Подушку бросила на кровать к остальным, как будто она все время была там.

— Мы должны им сказать. — Исайя стоял у двери. — Ребята спрашивают, что с нами происходит. Не часто, но достаточно. Я не могу продолжать ворчать, иначе они подумают, что у меня сотрясение.

Обычно я бы рассмеялась, но тревога отрезвляла. — Сегодня?

Он достал из кармана кольцо и надел его на палец.

Ух. — Давай я возьму свое.

Я дошла до ванной и достала свое кольцо из аптечки, надела его на палец. Металл был прохладным, но он не казался таким чужим, как два дня назад. После сегодняшнего объявления снимать его больше не придется.

— Хорошо. — Я присоединилась к нему у двери. — Я готова.

— Как, по-твоему, все пройдет?

— Не очень.

— Да. Я тоже. — Он повесил голову. — Мне жаль.

— Мне тоже. — Я грустно улыбнулась ему. — Как насчет того, чтобы перестать извиняться друг перед другом? Никто из нас не виноват. Давай просто держаться вместе и.…быть.

Часть беспокойства исчезла с его лица. — Я могу это сделать.

Мы переживем это. Мы будем сосуществовать и оттягивать время. В какой-то момент дни не будут казаться такими длинными и тяжелыми, верно?

— Нам нужно выглядеть так, будто мы женаты, — сказала я. — Рядом с Брайс и Дэшем все будут видеть нас насквозь, если мы будем стоять на расстоянии трех футов друг от друга.

Он протянул локоть. — Пойдем, скажем всем, что ты миссис Рейнольдс.

Странное волнение пробежало по моим венам при этом имени. Это была гордость? Или волнение? Ужас? Может быть, это была смесь всех трех.

Я перекинула свою руку через руку Исайи, и мое сердце заколотилось. Покалывание пробежало от запястья до локтя, где его голая кожа касалась моей. Его рука была горячей, даже обжигающей, и этот жар проникал в мои кости.

Мы вышли на улицу, соприкоснулись, когда спускались по лестнице, и я рискнула взглянуть на его профиль. Солнце поймало золотые блики в его глазах, и от их красоты у меня перехватило дыхание. Он был поистине завораживающим, этот незнакомец. И на мгновение его мир соединился с моим. Еще одно волнение пробежало по моему позвоночнику.

Чем больше времени я проводила рядом с Исайей, тем чаще ловила себя на том, что смотрю на него. Вчера он вышел из ванной в одних джинсах. Я притворилась спящей, но украдкой посмотрела, как его босые ноги пробираются к шкафу.

На его спине было так много четких и отточенных мышц, что у меня пересохло во рту. Даже сила его предплечий была поразительной. Держаться за его руку было сродни хватанию за стальные перила лестницы в квартире.

И это было хорошо. Мне нужно было позаимствовать немного его силы, чтобы пройти через это.

Мы нашли всех в гараже, сгрудившись у ряда ящиков с инструментами у дальней стены. Я бросила руку Исайи и пошла за ним в одну шеренгу через лабиринт машин и инструментов. В каждом из отсеков сегодня стояло по машине. В гараже всегда было много работы.

— Так какие новости? — спросил один из мужчин. Эмметт. Я была уверена, что его зовут Эмметт.

На нем была пара комбинезонов, таких же выцветших синих, как те, что Исайя надел вчера утром поверх джинсов. Эмметт расстегнул молнию, отстегнул рукава, обнажив две громоздкие руки, покрытые татуировками. Белая футболка, которую он надел, едва скрывала его грудь. Затем он завязал свои темные волосы длиной до плеч и переглянулся с Лео.

Лео был блондином. Я думаю. Никто из нас не был представлен должным образом, но Исайя рассказал мне о них. Очевидно, все они знали, кто я. Лео, как и Эмметт, был красив и тоже имел несколько разноцветных татуировок. Он одарил меня дьявольской ухмылкой, которая была чистым сексом и грехом.

Я придвинулась ближе к Исайе. Мы были единственными двумя людьми в группе, которые не улыбались.

Если подумать, я никогда не видела, чтобы Исайя улыбался.

Почему он не улыбался? Может, это из-за нашей ситуации? Если бы он был таким красивым сейчас, торжественным и серьезным, он был бы богоподобен с улыбкой. Я бы не отказалась заработать одну или две, просто чтобы узнать.

Улыбка Дэша померкла, когда его взгляд остановился на мне. Это укололо. Мой сводный брат ненавидел мое существование. Он ведь понимал, что я не контролирую, кто мои родители, не так ли? Что я не заставляла его отца оплодотворять мою мать?

Чувство онемения, которое я испытывала неделями, осело на моей коже, стирая жжение.

Все это не имело значения. Однажды я покину этот город и эту семью и никогда не оглянусь назад.

— Где Прес? — спросил Дэш. — Она должна быть здесь.

— Иду! — Мимо Исайи, Пресли промчалась через дверь, которая соединяла офис и гараж. За ней был Дрейвен.

О, черт. Это был не мой день. Но, по крайней мере, все они были здесь, и наше объявление нужно было сделать только один раз. Мы с Исайей сорвем пластырь, а потом я смогу вернуться в укрытие.

Дрейвен подошел и встал рядом со мной в круг. Я чувствовала его взгляд, но не отрывала своего от множества инструментов, висевших на стене.

Я впервые